Ирвин Ялом - Все мы творения на день и другие истории

— Так вот, — продолжал Эндрю, — то, чему он меня научил, — это то, что моим врагом может стать только мое восприятие. Изменишь восприятие — избежишь беды. Ничего в мире не может навредить тебе, если ты не навредишь себе сам. Единственный способ бороться с врагом — это не быть таким как он. Может быть, это и незатейливо, но было для меня как гром среди ясного неба! Хочу привести один пример. Вчера моя жена пребывала в очень раздраженном настроении и изводила меня упреками, что я куда-то дел книгу, которая ей нужна. Я чувствовал, как мой гнев подкатывает к горлу до того момента, когда я вдруг вспомнил слова Марка Аврелия: «Воздержись от суждения, что нанесена обида, и обида исчезнет». Я начал думать о стрессе, в котором живет моя жена: кризис на работе, умирающий отец, конфликты с детьми — и вдруг в одно мгновение обида исчезла, и меня наполнили сострадание к моей жене и «спокойные воды бухты».

Какое это было удовольствие — слушать Эндрю. Он обогатил себя и обогатил меня. Какой контраст с тем изнуряющим часом, что я провел с Джеродом. Когда Эндрю говорил, я блаженно сидел в кресле и внимал его словам и словам Марка Аврелия.

— И вот еще, что я познал и чем хотел с вами поделиться, — продолжал Эндрю, — я раньше читал много философских произведений, но только сейчас понял, что по ложным причинам. Мной двигало тщеславие. Я читал только для того, чтобы продемонстрировать другим свою образованность. Вот это, — и Эндрю опять потряс томиком «Размышлений», — мой первый настоящий опыт познания философии, первое осознание, что эти мудрые старые парни действительно знали, что сказать о жизни, о моей жизни в том числе.

Я заканчивал нашу встречу, наполненный смирением и удивлением. Этот неуловимый опыт «ага-переживания», который я так тщетно лелеял и полностью провалил с Джеродом, удивительно и легко материализовался с Эндрю.

Джерод не позвонил мне на той неделе, и я не понимал, чего ожидать от нашей следующей встречи. Он вошел в точно назначенное время, поздоровался и сразу начал говорить:

— У меня сегодня много, о чем вам рассказать. Я несколько раз был на грани того, чтобы вам позвонить, но в итоге как-то справился сам. Ну, в общем, плотину прорвало. Мария от меня ушла. Она оставила короткую записку: «Мне надо больше пространства, чтобы определиться с моей жизнью, так что я пока поживу у сестры». Помните, вы в прошлый раз спросили меня, что бы я ощущал, если бы она приняла самостоятельное решение уйти? Так вот, именно этот эксперимент сейчас и запущен, и я должен вас заверить, что не чувствую ни свободы, ни облегчения.

— А что вы чувствуете?

— Главным образом печаль. Печаль за нас обоих. И беспокойство, и волнение. После того как я прочитал ее записку, я не знал, что мне делать. Единственно, что я четко понимал, что мне необходимо сейчас выбраться из этой квартиры. В ней было слишком много следов Марии. Я спросил у своего друга разрешения пока пожить в его маленьком коттедже в Муир-Бич, собрал вещи и провел последующие три выходных дня, читая вашего Марка.

— Моего Марка? Вот это сюрприз! И? Как вы провели этот уикенд?

— Хорошо. Может быть, даже очень хорошо. Извините за прошлый раз. Извините — я был слишком закрыт и заносчив.

— В прошлый раз вы были в состоянии шока, и, как бы это помягче сказать, я тоже мог бы получше сработать. Итак, вы сказали, что этот уикенд прошел для вас очень хорошо?

— Даже больше с позиции времени. В тот момент все было как-то болезненно и мрачно. Даже сам факт, что я был один, был очень необычен. Я не припомню, когда я столько времени проводил в одиночестве, ничего не делая, только постоянно размышляя о самом себе.

— Расскажите мне об этом.

— Думаю, что я нуждался в таком уединении, наподобие Хэнри Торо, как он это описал в своей книге «Уолден» еще в 1854 году. Хотя я где-то читал, что его мать регулярно посылала ему туда обеды и стирала его белье. Но в поисках истинного уединения я пошел на настоящую жертву. Я отправился туда без ничего — без мобильного телефона, без компьютера. Просто перед отъездом я загрузил и распечатал текст «Размышлений», а также попросил своих коллег взять на себя моих пациентов, хотя, как вы, наверно, догадываетесь, у дерматологов немного пациентов, нуждающихся в неотложной помощи, что, кстати, и было одной из причин моего выбора именно этой отрасли медицины. Очень странное чувство — жить без Интернета. Ну, например, если мне надо было узнать погоду, мне приходилось высовывать голову из окна. Другими словами, никаких дел на эти три дня, кроме вдумчивого чтения «Размышлений». И да, еще одна задача, я продолжал работать над вашим заданием, умственным экспериментом, в котором я должен был проследить связь между моим незнанием, чего я хочу, и моим страстным желанием иметь положительный образ в ваших глазах. Я потратил на это много времени.

А, да, тот умственный эксперимент. Я совершенно про него забыл, хотя не хотел это признавать.

— И каковы ваши успехи в данном эксперименте?

— Мне кажется, что я нашел ответ. Я практически уверен, что вы намекали на отсутствие у меня собственного Я, на то, что я ищу себя через вас, что моя внутренняя пустота не позволяет мне понять собственные желания и потребности и что именно из-за этого я не принимал или не хотел принимать решение в отношении Марии и, по сути, вынудил ее саму принять решение, и что именно из-за этого я нуждался в своем образе в вашей голове.

Я был ошеломлен. Потерял дар речи. В течение нескольких секунд я, не отрываясь, смотрел прямо на Джерода. Насколько хорошо я знал этого человека? Не может быть, чтобы это был тот же самый Джерод, с которым я работал в течение последнего года. Его интерпретация умственного эксперимента оказалась самым проницательным и искренним наблюдением о себе из всех, что он когда-либо делал. Что мне на это ответить? Как всегда — если не знаешь, что сказать, говори правду.

— Этот умственный эксперимент только начало процесса, Джерод. У меня не было времени тщательно обдумать его и тем более найти четкий ответ. Он просто как-то сам возник, когда наша встреча подходила к концу, и я воспользовался шансом вам о нем рассказать. Предчувствие подсказало мне, что этот эксперимент может направить вас в правильную сторону, и мне кажется, что это получилось. Но я хотел бы спросить вот о чем: у меня в памяти застряла ваша фраза о том, что я имел в виду, о том, что я подумал. Можете вы перенести это на себя? Что вы думаете?

Джерод улыбнулся:

— Ну, на этот вопрос нет ответа, не правда ли, потому что если у меня нет моего Я, то тогда кто или что является объектом, регулирующим мое несуществование?

Упс, опять двадцать пять, опять этот Джэрод из прошлого, пятящийся назад и полный парадоксов. Но я, без сомнения, не собирался попадаться на его крючок. «Я что-то не припомню, чтобы вы ранее упоминали ощущение пустоты. Мне представляется это достаточно важным, чтобы обсудить подробнее. Меня поразило то, как этот уикенд вас изменил. Вы стали настолько более открытым, настолько не боящимся заглянуть внутрь себя. Расскажите, что вы такого нашли в Марке Аврелии, что дало толчок этим переменам.