Джон Ронсон - Итак, вас публично опозорили [Как незнакомцы из социальных сетей превращаются в палачей] [litres]

– Мы хотим, чтобы ты стал женщиной, – сказала мне тогда редактор. – Поработаем со специалистом по пластическому гриму, чтобы сделать тебя абсолютно неузнаваемым. И найдем тренера, который научит тебя ходить как женщина.

– Женщины и мужчины по-разному ходят? – спросил я.

– Да, – ответила она.

– Никогда не догадывался, – сказал я. – Это и правда может быть интересно. Как на мужчину, на меня редко кидают похотливые взгляды. Но в образе женщины такое может случаться часто. И как я буду себя при этом чувствовать? И еще, ведут ли женщины себя иначе, когда рядом нет мужчин – в залах и саунах только для женщин? Я заинтригован. И согласен.

И вот я встретился со специалисткой по пластическому гриму из колледжа на западе Лондона. Она покрыла мое лицо альгинатом и сделала слепок. По нему сформировали маску. Девушка провела несколько недель за работой, придавая ей женственные черты лица. Я натянул ее на себя. Я выглядел как женщина с гигантской головой. Редактор позвала меня на встречу.

– Все в порядке, – сказала она. – Не беспокойся. Искусственную голову мы использовать не будем. Мы и без нее сделаем тебя точь-в-точь женщиной.

– Уверена? – спросил я.

– Ты удивишься, когда узнаешь, какое чудо могут сотворить несколько часов, проведенных со специалистом по координации, – сказала она.

– Ты не думаешь, что мы рискуем, слишком уж полагаясь на этого специалиста? – спросил я. – Меня изначально убедил именно грим.

– Обещаю, что ты не покинешь это здание, пока не будешь стопроцентно сходить за женщину, – сказала она.

И вот, в одном из пустых конференц-залов я перевоплотился в женщину. Мне нанесли макияж. Я надел парик, и платье, и бюстгальтер с чашечками. Я несколько часов провел под чутким надзором специалиста по координации. Уже были отсняты тестовые фотографии. Наконец, я вышел из конференц-зала и прошел походкой, которую репетировал с тренером, прямо к столу редактора.

Она сглотнула, увидев меня.

– Они проделали невероятную работу, – сказала она. Повернулась к своему заместителю. – Правда ведь?

Та тоже сглотнула.

– Да, – подтвердила она.

– Ты выглядишь в точности как женщина, – сказала редактор. – Пора выйти на улицу и прочувствовать жизнь женщины на себе.

– Не думаю, что я похож на женщину, – сказал я.

– О чем ты говоришь? – сказала редактор. – Ты вылитая женщина.

– Не думаю, что я хоть чем-то похож на женщину, – сказал я.

Она пронзила взглядом мое страдальческое выражение лица. На мгновение я замешкался. А потом пошел к выходу. Из-за пота косметика немного смазалась. Я оглянулся на редакторов через плечо. Они подбадривающе смотрели на меня и косились в сторону двери. Меня затошнило, я начал задыхаться. Мышцы живота превратились в камень.

А потом я остановился. Я не мог это сделать. Я развернулся, спустился вниз и надел свою мужскую одежду.

Прошла неделя, а наши отношения все еще оставались довольно прохладными. Ей казалось, что я повел себя непрофессионально и проявил излишнюю чувствительность. «Не нужно ничего усложнять, Джон, – написала она мне. – Это всего лишь забавная статья. Она не должна стать причиной своего рода кризиса среднего возраста». Мне казалось, что изначальный замысел распался на мелкие кусочки, а причина, по которой им так хотелось отправить меня в свет, когда я абсолютно не был похож на женщину, заключалась в том, что в нашей профессии чем большее унижение испытывает человек, тем вируснее его история. Стыд может оказать серьезное влияние в жизни журналиста – и личное его избегание, и профессиональное перекладывание его на других.

«Никто не должен увидеть эти тестовые снимки, – думал я всю неделю. – Никогда».

И теперь, лежа в своем номере, я понял всю правду. Мой страх унижения закрыл передо мной дверь. Тем великим приключениям, что могли поджидать меня снаружи, переодетого в женщину, уже не суждено было случиться. Меня сдерживал мой страх. Он сбивал меня с курса. Что, собственно, означало, что я такой же, как и подавляющее большинство людей. Этот факт был мне известен благодаря изучению работы Дэвида Басса – профессора эволюционной психологии в Техасском университете в Остине.

Как-то раз в начале 2000-х годов Басс находился на коктейльной вечеринке, когда жена его друга начала флиртовать с другим мужчиной у всех на глазах: «Это была очень эффектная женщина, – написал впоследствии Басс. – Она насмешливо взглянула на мужа, бросила довольно уничижительную ремарку касательно того, как он выглядит, и вернулась к своему кокетливому разговору».

Друг Басса выбежал наружу, где сам Басс обнаружил его кипящим от ярости, твердящим, что он чувствует себя униженным и хочет убить свою жену: «У меня не было никаких сомнений в том, что он сделал бы это. Более того, он был настолько вне себя от гнева, настолько изменился, что, казалось, он способен прикончить любое живое существо, находящееся в зоне досягаемости руки. Я испугался за свою собственную жизнь».

Друг Басса не убил свою жену. Он успокоился. Но этот инцидент потряс Басса, и потому он решил провести эксперимент. Он попросил пять тысяч людей ответить на вопрос: воображали ли они хоть раз в жизни, как убивают кого-то?

«Ничто, – писал позднее Басс в своей книге “Убийца по соседству” [43], – не могло подготовить меня к такому потоку кровожадных мыслей».

Его исследование показало, что 91 % мужчин и 84 % женщин «по меньшей мере раз в жизни представляли, как убивают кого-либо». Среди них был мужчина, который воображал, как «нанимает специалиста по взрывчатке», чтобы подорвать начальника в его машине; женщина, которая мечтала «сломать каждую косточку» в теле своего партнера, «начиная с пальцев на руках и ногах и постепенно подбираясь к более крупным». Звучало и избиение бейсбольной битой, и удушение с последующим обезглавливанием, и ножевое ранение во время секса. Некоторых людей поджигали. На одного мужчину планировали натравить пчел-убийц.

«Убийцы ждут, – мрачно заключала книга Басса. – Они наблюдают. Они вокруг нас».

Результаты исследования невероятно расстроили Басса. Но я считал, что это хорошая новость. Представлять, как убиваешь кого-то, а потом не делать этого – это способ привития морали. Так что мне выводы Басса казались глупыми. Но в его исследовании было кое-что еще, что я счел невероятным. Что-то, что – как написал мне научный ассистент Басса Джошуа Дантли – «мы не отметили отдельно». Та часть, в которой Басс спрашивал людей, что становится толчком к таким жестоким мыслям.

Был один мальчик, который мечтал похитить одноклассника, «сломать ему обе ноги, чтобы тот больше не смог бегать, избить до такой степени, что его внутренности превратятся в кровавое месиво, а потом привязать его к столу и капать на лоб кислотой». Что же такого сделал этот одноклассник? «Он “случайно” уронил свои книги мне на голову, и все его друзья повеселились». Был также офисный сотрудник, который воображал, как можно «подпортить тормоза в машине босса, чтобы те отказали у него прямо на шоссе». Почему? «Он создает видимость того, что я истинный неудачник. Он насмехается надо мной в присутствии других людей. Я чувствую себя униженным».