Олег Цендровский - Между Ницше и Буддой [счастье, творчество и смысл жизни]
- Название:Между Ницше и Буддой [счастье, творчество и смысл жизни]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-127178-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Олег Цендровский - Между Ницше и Буддой [счастье, творчество и смысл жизни] краткое содержание
Автор этой книги – кандидат философских наук, создатель крупнейшего в России блога и подкаста о философии, психологии и нейробиологии «Письма к самому себе». В ней эти фундаментальные вопросы разобраны и увлекательно, и доступно, и на обширной доказательной базе.
Между Ницше и Буддой [счастье, творчество и смысл жизни] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Дикая природа полна примеров подобной «самоотверженности», и в каждом случае у нее обнаруживается сугубо прагматическая мотивационная основа. Вид homo sapiens не является здесь исключением по той простой причине, что неэгоистичный поступок представляется абсолютно невозможным в силу неотъемлемых свойств любой существующей и только лишь возможной нервной системы – как человеческой, так и нечеловеческой. Всякое целенаправленное действие требует, чтобы присутствующая в нас система ценностных координат (как сугубо биологическая, сформированная эволюцией, так и социокультурная) вынесла прежде суждение, что совершение этого действия предпочтительно в сравнении с отказом от его совершения. Цель и ориентация на нее необходимым образом предполагают ценностную систему, в рамках которой данная цель предстает желанной и значимой. Поскольку же ценностная система пребывает внутри существа, есть его ценностная система, то любая деятельность является ее воплощением. Она, следовательно, всегда есть реализация нашего видения, ценностей и интересов, нашего «Я», нашего ego .
Два величайших и до сих пор не превзойденных знатока человеческой души – Ницше и Достоевский – отдавали себе в том ясный отчет. В «Подростке», одном из его пяти великих романов, Федор Михайлович вкладывает в уста одному из персонажей следующие довольно циничные, но, в сущности, справедливые слова, которые повторяются на разные лады и в других произведениях:
«По-моему, человек создан с физическою невозможностью любить своего ближнего. Тут какая-то ошибка в словах с самого начала, и “любовь к человечеству” надо понимать лишь к тому человечеству, которое ты же сам и создал в душе своей (другими словами, себя самого создал и к себе самому любовь) и которого, поэтому, никогда и не будет на самом деле».
Здесь мы имеем дело с художественной формулировкой происхождения деятельности из индивидуальной системы ценностей, и выбранная писателем характеристика «физическая невозможность» является поразительно точной. Невозможность любить и ценить нечто, что не было бы изначально нами самими, является «физической» в самом что ни на есть прямом смысле слова. Пылкая любовь к человечеству как высшее воплощение альтруизма и деятельное, самоотреченное служение нашим ближним есть любовь к своему собственному пониманию блага, к своему представлению о ценном, к своей идее. Правда такова, что в конечном счете это любовь к самому себе, и альтруизм есть лишь тонкая и обманчивая форма эгоизма.
Положим, самоотверженные поступки никогда не бывают вполне таковыми в действительности. Но какова же тогда их подлинная мотивационная основа, какие резоны стоят за ними? Для ответа на этот вопрос необходимо отдать дань уважения второму первопроходцу на пути понимания глубинной психологии личности. Ницше в «По ту сторону добра и зла» пишет: «…Кто действительно принес жертву, тот знает, что он хотел за это получить нечто и получил, – быть может, нечто от себя самого за нечто свое же, – что он отдал здесь, чтобы получить больше там, быть может, чтобы вообще быть больше или хоть чувствовать себя “бо́льшим”».
Мы называем эгоистичными тех людей, которые энергично стремятся к воплощению собственных интересов и стяжанию выгод, при этом обыкновенно невзирая на окружающих. Чего они, однако ни желали бы и чего бы ни приобретали, той главной, той единственной наградой, что им нужна, является испытываемое чувство удовлетворения, полноты, азарта, роста. Люди «самоотверженные» так же, как и эгоистичные, стремятся к тем целям, что приносят им внутреннее удовлетворение и наполняют их интенсивным переживанием смысла.
Помогая другим, отказываясь от богатств, статуса и почестей, посвящая себя служению некоему высокому делу, они приобретают сильнейшее ощущение собственной значимости и подчас морального превосходства. Внешне все и правда выглядит так, будто они действуют против собственных интересов в отличие от какого-нибудь загребущего капиталиста или хищного политикана. На самом же деле это лишь другой способ реализовать свое эго, обходная тропка, ведущая в том же направлении.
Нужно признать, впрочем, что метод этот намного благороднее и эффективнее, поскольку как счастье, так и личный рост лучше всего обретаются, когда мы вкладываем себя в некое внешнее предприятие, меняющее мир к лучшему. Если все наши усилия направлены только лишь на умножение своих непосредственных личных выгод, это говорит о скудости воображения и недостаточной амбициозности. Мы настолько бедны и слабы, что воля наша ограничена лишь маленькой точкой нашего «Я» и того, что ему требуется.
Человеческие воля к власти и эгоизм (я употребляю это слово без каких бы то ни было негативных коннотаций) лишь тогда находят себе пространство для полного высвобождения, когда они покидают тесные и скромные пределы индивидуального интереса и устремляются к трансформации действительности в соответствии с нашим представлением о должном и ценном. То, что принято называть альтруизмом (не всегда, но зачастую), является самой высшей и чистой формой эгоизма, предельной реализацией нашего индивидуального начала.
Аскет и бессребренник, тот, кто служит ближним, тот, кто спасает животных и занимается благотворительностью, тот, кто посвящает себя творчеству или познанию, тот кто приносит себя в жертву, делает тем самым бесценные психологические приобретения. По словам Ницше, он «хотел за это получить нечто и получил», просто дивиденды по инвестициям не столь осязаемы и грубы, как у типичных эгоистов. Он потому только и проявляет «самоотверженность», что безошибочно отыскал на этом пути мощнейшее ощущение смысла, значимости, полноты.
Не нужно смотреть на мир сквозь розовые очки: делаем мы все это не столько для ближних, сколько для себя самих – иные формы мотивации просто логически невозможны. Наш интерес и понимание ценного, наше «Я» в этих случаях настолько разрастаются, что сливаются с более широким контекстом действительности. Глубинный эгоизм, составляющий основу альтруистического акта, ничуть не умаляет ценность подобных поступков и ориентации личности. Наоборот, можно с уверенностью утверждать, что именно таков оптимальный способ проживания жизни, так как в нем достигается идеальная гармония и одновременно максимизация индивидуального и общественного интереса.
Нельзя поддаваться моральным заблуждениям касательно человеческой природы, ибо это сдерживает наше движение вперед. Всякое существо и всякая часть нашего «Я» эгоистичны: они так или иначе преследуют то, что «считают» своими интересами в силу заложенных эволюцией или созданных в течение жизни программ. Существующие поведенческие вариации пролегают не между эгоизмом и его отсутствием, а между его различными формами. Но какова же природа, глубинный исток этой всеохватной стихии? Для ответа на этот вопрос необходимо опереться на революционную мысль Ницше – первого мыслителя, кто поставил его в самый центр своей философии.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: