Наталья Комоза - Нервные в клетке [Нейропроводник в успешную жизнь]

Он скажет ”ах” и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.

Или не так. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: ”Не будь идиотом, Владик, думай о будущем. Учи математику, Владик, если не хочешь всю жизнь быть оператором колл-центра”.

И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий программист с глубокими морщинами на лице, и скажет: ”Мама! Мне тридцать лет. Я работаю в ”Гугл”. Я впахиваю двадцать часов в сутки, мама. У меня нет семьи. Чем ты думала, мама, когда говорила, что хорошая работа сделает меня счастливым? Чего ты добивалась, мама, когда заставляла меня учить математику?”

А я скажу: ”Дорогой, но я хотела, чтобы ты получил хорошее образование! Я хотела, чтобы у тебя были все возможности, дорогой”. А он скажет: ”А на хрена мне эти возможности, если я несчастен, мама? Я иду мимо клоунов в торговом центре и завидую им, мама. Они счастливы. Я мог бы быть на их месте, но ты, ты, ты сломала мне жизнь!” – и потрет пальцами переносицу под очками. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: ”Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время жалуются. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот”.

Он скажет ”ох” и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.

Или по-другому. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: ”Я тут не для того, чтобы что-то твердить. Я тут для того, чтобы тебя любить. Иди к папе, дорогой, спроси у него, я не хочу быть снова крайней”.

И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий режиссер со среднерусской тоской в глазах, и скажет: ”Мама! Мне тридцать лет. Я уже тридцать лет пытаюсь добиться твоего внимания, мама. Я посвятил тебе десять фильмов и пять спектаклей. Я написал о тебе книгу, мама. Мне кажется, тебе все равно. Почему ты никогда не высказывала своего мнения? Зачем ты все время отсылала меня к папе?”

А я скажу: ”Дорогой, но я не хотела ничего решать за тебя! Я просто любила тебя, дорогой, а для советов у нас есть папа”. А он скажет: ”А на хрена мне папины советы, если я спрашивал тебя, мама? Я всю жизнь добиваюсь твоего внимания, мама. Я помешан на тебе, мама. Я готов отдать все, лишь бы хоть раз, хоть раз понять, что ты думаешь обо мне. Своим молчанием, своей отстраненностью ты, ты, ты сломала мне жизнь!” – и театрально закинет руку ко лбу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: ”Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время чего-то ждут. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот”.

Он скажет ”ах” и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.

Этот текст – хорошая профилактика нашего материнского перфекционизма – стремления быть идеальной мамой. Расслабьтесь! Как бы мы ни старались быть хорошими мамами, нашим детям все равно будет что рассказать своему психотерапевту».

Вы когда-нибудь слышали о детях-маугли? Их еще называют одичавшими или дикими детьми. Это человеческие дети, которые росли в условиях практически абсолютной социальной изоляции. С самого раннего возраста они не контактировали с другими людьми, не испытывали заботы и любви со стороны другого человека. Это происходило потому, что такие дети были оставлены своими родителями, жили в полной изоляции или воспитывались животными. Таких примеров в реальной жизни немало.

Например, одна из самых известных историй диких детей – об индийских девушках Камале и Амале. Их в 1920 году обнаружили жители одного из селений в Индии. Девочки жили в логове волчицы, под ее защитой. Им было два года и восемь лет. Они передвигались на четвереньках и не умели говорить. Люди забрали их к себе, но вернуть девочек к нормальной жизни так и не удалось. Младшая умерла через год, а старшая прожила еще девять лет, но за это время смогла лишь научиться стоять прямо и произносить несколько слов. По поведению девочек было видно, что они не счастливы среди людей.

В 1992 году в Одесский интернат для детей с дефектами развития привезли девочку восьми лет, которая по повадкам была очень похожа на собаку. Она скалилась и грозно рычала, когда кто-нибудь пытался к ней приблизиться, передвигалась на четвереньках, без труда запрыгивала на стол, скамейку, отказывалась спать на кровати, лаяла и могла больно укусить. Плакать девочка не умела, а когда обижалась, жалобно визжала. В течение жизни ее пытались научить человеческому поведению, но максимум, чего удалось достичь, это того, что она прекрасно стала понимать человеческую речь, научилась считать до 20 и даже немного читать и писать. Но полноценной так и не стала.

В 2008 году жители одной из деревень в Калужской области нашли в лесу мальчика, которому на вид было лет десять. Мальчик жил с волками и полностью копировал их повадки. Впоследствии было установлено, что на самом деле его возраст составлял двадцать лет. Молодой человек не умел говорить, не понимал человеческий язык и отзывался на «кис-кис». Его так и не удалось вернуть к нормальной жизни.

В 2009 году в российском городе Чита нашли пятилетнюю девочку Наташу, которая большую часть жизни провела среди собак. Она жила в трехкомнатной квартире с родственниками и животными. Оба родителя девочки были алкоголиками. Наташа никогда не была на улице, в квартиру родители никого не пускали. С ней никто не разговаривал и не общался. Передвигалась она по-собачьи, пила воду из миски, не умела разговаривать, только лаяла, могла броситься на людей. Когда ее нашли, то передали в реабилитационный центр.

В 2011 году в Приморском районе Санкт-Петербурга нашли девочек-маугли – двух сестер шести и четырех лет, которые также стали жертвами родителей – алкоголиков со стажем, и воспитывались собаками. Они никогда не ели горячей пищи, не умели говорить, а благодарность выражали, пытаясь лизать взрослым руки.

Аналогична история про двух братьев из Львова, которых родители изолировали от мира и удерживали в квартире в условиях полной антисанитарии. Когда их обнаружили, мальчикам было 14 и 6 лет. Они не умели ни говорить, ни ходить. Младший ни разу не был на улице.

Всех этих детей направили в реабилитационные центры, где с ними проводилась работа, направленная на их социализацию. С ними работали психологи, врачи, использовались развивающие методы, медикаментозная терапия, трудотерапия, работа по развитию творческих способностей и т. п.

Однако дети, которые жили в обществе животных первые 3,5–6 лет жизни, практически не смоги освоить человеческий язык, ходить прямо, осмысленно общаться с другими людьми, даже несмотря на последующие годы, проведенные в человеческом обществе, где они получали достаточно заботы. Но если до изоляции от общества у детей были некоторые навыки социального поведения, процесс их реабилитации происходил значительно проще. И это как раз является доказательством того, насколько важными для развития ребенка являются первые годы его жизни.