Мэтью Джексон - Человеческие сети [Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение]

Вот простейший способ получить представление о том, что такое индекс Джини {168}. Возьмем двух людей, представителей одного общества. Насколько выше доходы более богатого из них по сравнению с доходами более бедного? Если мы увидим, насколько велик или мал в среднем этот разрыв, сопоставив все возможные пары людей, тогда мы измерим среднюю степень экономического неравенства. Чтобы сравнивать между собой разные страны, нужно нормализовать средний доход в каждой стране делением на два. Индекс Джини находится между 0 и 1, а на два нужно делить потому, что мы сравниваем пары людей. Вот крайний случай неравенства: мы берем весь доход одного человека из пары и отдаем его другому; в таком случае разница в доходах между ними будет вдвое больше средних доходов; разделив этот средний показатель на 2, мы получим 1. Это крайний случай неравенства. Если же все люди имеют равные доходы, тогда индекс Джини равняется 0 {169}.

На рисунке 6.3 показаны индексы Джини для разных стран. Обычно их значения колеблются от 0,25 (в обществах с высокой степенью равенства) до 0,7 (в обществах с высоким неравенством), в зависимости от исторической эпохи и конкретных способов измерения доходов {170}.

Рис. 6.3. Индекс Джини для отдельных стран, показатели от 0 (отсутствие неравенства) до 1 (крайнее неравенство), данные взяты из CIA World Factbook.

Согласно этим данным, наибольшее экономическое равенство наблюдается в Дании, где индекс Джини составляет менее 0,20, а наибольше неравенство среди представленных на графике стран — в Южной Африке, где индекс Джини превышает 0,60. Таким образом, они различаются почти в три раза.

И точно так же, как отличается уровень неравенства в разных странах, он менялся и внутри отдельных стран со временем. Конечно, трудно получить ясное представление о том, как распределялись доходы между жителями сотни лет назад, но, проделав тщательную сыскную работу и произведя кое-какие экстраполяции, исследователи давали некоторые оценки {171}. Например, в исторических обществах охотников и собирателей — хотя, казалось бы, там должно царить идиллическое равенство! — в действительности обнаружилось значительное неравенство.

Одно такое историческое общество охотников и собирателей обитало на берегах Китли-Крик — горной реки в Британской Колумбии в Канаде, в паре сотен километров к северо-западу от Ванкувера. Аборигены жили вдоль Китли-Крик многие тысячелетия — с весны до осени река кормила их лососем, а в окрестных лесах они охотились на оленя, лису, медведя и других зверей, собирали разнообразные съедобные клубни, дикий лук, малину и другие местные растения и плоды. Хотя дичь там водилась в изобилии, лучшие охотничьи места доставались не всем. Например, в одних местах вдоль реки рыба ловится гораздо лучше, чем в других. Одни семьи контролировали доступ к лучшим местам, причем контроль этот передавался от поколения к поколению. Раскопки многочисленных «длинных домов» (вигвамов) наводят на мысль, что семьи, контролировавшие лучшие охотничьи и рыболовные места, имели более обширные и более разнообразные запасы продовольствия, у них были более просторные помещения для сна, более широкие очаги для приготовления пищи и обогрева, а другие семьи, жившие неподалеку, довольствовались относительно скромными пространствами для припасов и готовки {172}.

И такого рода неравенство нельзя назвать случайным, эпизодическим. Как только люди начали обзаводиться имуществом и осуществлять контроль над землями, они одновременно начали копить богатства и передавать его следующим поколениям. Изучая различные пастушеские и садоводческие общества, антропологи выявили широкий диапазон показателей Джини среди племен, владевших землей и скотом: от 0,3 до 0,7 — со средними показателями на уровне 0,4–0,5 {173}.

Хотя неравенство существовало тысячелетиями, своего пика оно достигло в эпоху промышленной революции, когда наметился небывалый рост производства. Из-за этого роста, а также из-за отсутствия антимонопольного регулирования, в ведущих промышленных странах верхушка сосредоточила в своих руках основную долю богатств. По мере роста экономики уровень неравенства начал достигать рекордных высот. К середине эпохи промышленной революции в Англии и Уэльсе, по некоторым оценкам, коэффициент Джини достиг 0,59, а в Европе в целом — около 0,57. Эти индексы не очень отличаются от сегодняшних крайних показателей Южной Африки. Соединенные Штаты поначалу были страной аграрной и достаточно эгалитарной — незадолго до рождения этого государства индекс Джини составлял там около 0,44. Однако к началу Гражданской войны там тоже стала развиваться промышленность, и по уровню неравенства США начали догонять Европу: в 1860 году индекс Джини составлял там уже 0,51 (с учетом рабов). К началу ХХ века США обогнали большинство стран Европы не только по объему промышленного производства, но и по уровню неравенства, уступая место лишь довоенной Германии.

В странах, переживших промышленное развитие позже, например, в Китае, Индии и некоторых странах Африки, в эпоху промышленной революции индексы Джини были ниже. Но по мере индустриализации и там индексы Джини поднялись: значительная доля новых доходов попала в руки местных богачей, а остальные как жили, так и продолжали жить в бедности. Доходы в целом росли, но для верхушки они росли гораздо быстрее. Быстрый взлет индекса Джини в Китае за последние несколько десятилетий можно наблюдать на рисунке 6.4 {174}.

Рис. 6.4. Индексы Джини для Китая, Великобритании и США, динамика во времени. Данные для Китая и Великобритании взяты из базы данных «Все индексы Джини», созданной Бранко Милановичем (версия, датированная ноябрем 2014 года). Данные для США взяты из: Atkinson and Morelli «Chartbook of Economic Inequality» (2014).

Несколько факторов временно нейтрализовали чрезмерно высокий уровень неравенства, установившийся благодаря промышленной революции. Выросли профсоюзы, появились и антитрестовые законы и государственное регулирование монополий. Кроме того, правительства более крупных стран, подстегиваемые Великой депрессией и двумя мировыми войнами, повысили налоги и увеличили перераспределение доходов. К тому же, технология производства требовала большего количества рабочей силы с новыми навыками, и спрос на рабочие руки поднял уровень занятости на новые высоты. Появился средний класс. За десятилетия, последовавшие за Второй мировой войной, в уровне жизни среднего класса произошел небывалый рост. Теперь средний класс не только мог позволить себе приобретать все больше товаров — от телефонов и радиоприемников до телевизоров и автомобилей: его преуспевание сказалось еще и в том, что все больше его представителей стали получать высшее образование {175}. И тогда индексы Джини упали, достигнув самых низких показателей со времен промышленной революции. Это резкое падение видно на рисунке 6.4.