Мэтью Джексон - Человеческие сети [Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение]

В США и Европе на первый план по занятости вышла индустрия услуг (здравоохранение, финансы, образование, СМИ, гостиничный и ресторанный бизнес, розничная торговля, хранение на товарных складах и транспортировка, развлечения). Быстро растет сектор услуг и в Азии, где лидерство остается за Китаем. Тот же процесс заметен и в Индии, где, в частности, мощно растет отрасль компьютерного программирования в крупных городах вроде Бангалора, который сейчас обеспечивает программными кодами весь мир {177}. Рабочая сила, занятая в сфере услуг, тоже не защищена от роста эффективности производства. И ситуация с лондонскими таксистами — всего лишь один пример. Если брать общую картину, то мы видим, что людей все чаще заменяют компьютеры и постоянно усложняющиеся программы: например, для вычисления налогов, для обучения иностранным языкам, для торговли финансовыми ценными бумагами и так далее.

Эти силы привели к увеличению разрыва между заработками, и движение в эту сторону будет только продолжаться. В США в 1950-е годы типичный сотрудник с университетским дипломом получал в среднем на 50 % больше, чем рабочий, имевший лишь школьное или неполное школьное образование. Сейчас разница между их заработками составляет уже около 100 %: зарплаты университетских выпускников росли, а людей со школьным аттестатом — падали {178}. Людям, имеющим лучшее образование, современные технологии только на руку: они помогают им совершать более важные открытия, доносить их до более широкого круга людей, выполнять такие задачи, которые раньше были попросту невыполнимы. Люди же со средним или совсем невысоким уровнем образования и профессиональных навыков, напротив, вынуждены уступать место новым технологиям.

Конечно, взрыв производительности не отменил необходимости в низкоквалифицированной рабочей силе. Вырос спрос на тематические парки; расширяются индустрии фитнеса и туризма, а также смежные отрасли, производящие товары для досуга. То, что раньше люди обычно делали сами — например, готовили и убирали, — они все чаще поручают наемным работникам. Таким образом, мы наблюдаем, что спрос на работников растет в двух крайних точках: для дизайна и управления требуется высокий уровень профессиональных навыков, а для выполнения будничных, бытовых задач требуется низкий уровень образования и опыта.

Эти перемены привели к тому, что доля людей, которые зарабатывают больше, чем когда-то зарабатывали их родители, уменьшилась почти вдвое с периода после Второй мировой войны. На рисунке 6.7 показано, что более 90 % людей, родившихся в 1940 году, зарабатывали больше родителей, — тогда средний класс переживал бум, и, когда повзрослело поколение детей, росли и доходы, и благосостояние почти всех американцев. Из тех же, кто родился в 1980-м, лишь 50 % зарабатывают больше их родителей. Эти показатели смотрятся еще хуже, если учитывать статистику только для мужчин: почти все, родившиеся в 1940 году, к тридцати годам материально обеспечивали себя лучше родителей, а из родившихся в 1984-м — лишь 41 %, а значит, 59 % зарабатывали меньше своих отцов. Преимущества от общего роста производительности распределяются неравномерно: люди с наиболее высокими доходами чаще всего зарабатывают больше родителей; люди с наиболее низкими доходами зарабатывают меньше, даже если образование они получили примерно такое же, как их родители.

Рис. 6.7. Сравнение доходов (до налогообложения) домохозяйств детей и родителей приблизительно в возрасте 30 лет с учетом инфляции. Данные из: Chetty, Grusky, Hell, Hendren, Manduca, and Narang (2016a).

Состав рабочей силы менялся не так стремительно, как рост производительности. Так, непрерывные усовершенствования технологий привели к нехватке сотрудников на самом верху, где и заработки, и производительность выше всего, а избыток рабочих рук оказался внизу — там, где труд наименее квалифицированный и зарплаты ниже всего. Доля людей в возрасте от 25 до 29 лет, имеющих степень бакалавра, выросла с 20 % с небольшим в 1974 году до почти 30 % в 2014-м. Это может показаться очень большим приростом. И все же этот рост не сравнить с изменениями в относительном росте производительности. Из-за того, что население медленно приспосабливается к новым условиям, требующим большего числа образованных людей, ускорился рост надбавок за высококвалифицированный труд, и таким образом основные преимущества достаются людям с лучшим образованием.

А еще из-за этого разрыва в заработках получается, что доходы концентрируются в руках верхнего 1 % населения — таких крайностей в США и Европе не наблюдалось уже больше ста лет. Верхний (наиболее богатый) 1 % населения в Европе зарабатывает около 1/10 общих доходов, а в США — около 1/5 {179}.

Важно отметить, что даже на самом высоком уровне, как в Европе, так и в США, примерно около 2/3 доходов, достающихся верхнему 1 %, — это трудовые доходы, и лишь около 1/3 — это прибыли от вложенных капиталов. Таким образом, даже в этой крайней точке преимущества от богатства и капиталовложений — лишь часть истории {180}. В основном растущее неравенство, особенно ниже уровня верхнего 1 %, вызвано разницей в трудовых доходах. Среди представителей верхнего 1 % заработная плата увеличилась больше чем в 2,5 раза с начала 1970-х годов; среди представителей верхних 5 % — удвоилась; среди представителей верхних 10 % — выросла более чем в 4,5 раза. Однако для нижних 60 % за тот же период заработки выросли менее чем на треть. Рост неравенства происходит из-за обширных перемен в относительных заработках больших сегментов населения {181}.

Но раз так разрастается пропасть в доходах между теми, у кого есть университетское образование, и теми, у кого его нет, возникает очевидный и главный вопрос: почему университетское образование не получает больше людей?

И этот вопрос возвращает нас к теме иммобильности: существуют мощные социальные силы, которые мешают разным людям приобретать навыки и знания, необходимые для того, чтобы преуспеть на современном рынке труда.

В США дети состоятельных родителей оканчивают университеты в среднем в два с половиной раза чаще, чем дети из бедных семей {182}. Наблюдаются и соответствующие различия между представителями разных этнических групп. Люди в возрасте чуть моложе тридцати лет, имеющие университетское образование, среди азиатов составляют 72 % (поразительный показатель!), среди белых — 54 %, среди афроамериканцев — 31 %, а среди латиноамериканцев — 27 % {183}. Причинные механизмы этих различий достаточно сложны, в них тесно связаны такие факторы, как семейные доходы, этническая принадлежность, родительское образование, культура и влияние общин.