Мэтью Джексон - Человеческие сети [Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение]

На рисунке 7.4 два сенатора соединены звеном, если они голосовали одинаково хотя бы за половину законопроектов {303}. В 1990 году такими звеньями были связаны между собой 82 % сенаторов, а в 2015-м — только 53 %, и очень малое количество этих звеньев связывает сенаторов, принадлежащих к разным партиям. Любопытная особенность этих сетей состоит в том, что некоторые сенаторы оказались несколько в стороне от главных партийных кучек. Положения узлов в сети определял не я сам — это делал алгоритм, который я использовал для построения сети. Он группирует узлы, помещая ближе друг к другу те, что соединены между собой, и отдаляет друг от друга те, между которыми нет или почти нет связей {304}.

(а) Голосования в 1990 году

(b) в 2015 году

Рис. 7.4. a — b. Голосование в Сенате США. Два сенатора соединены звеном, если голосовали одинаково хотя бы в половине случаев. В 1990 году таким образом соединялись 82 % пар сенаторов. В 2015-м такие связи образовались лишь между 53 % пар сенаторов. Данные обо всех голосованиях в сенате взяты из GovTrack, с использованием кода Python авторства Ренцо Лучони, доработанного Питером Олдхаусом. {305}

Эта закономерность характерна не только для американской политики. В Европе — например, во Франции и Австрии — обрели популярность националистические партии. Голосование по вопросу о Брекзите выявило резкий раскол политических взглядов в Великобритании. Несколько лет назад Бельгия оставалась рекордное время — 589 дней — без правительства, потому что разрыв между фламандской и валлонской частями ее населения оказался слишком широким. В Испании на протяжении большей части 2016 года функционировало правительство-зомби, потому что ее раздробленный парламент, представлявший разные региональные интересы, никак не мог сформировать правящую коалицию.

В какой степени гомофилия влияет на распространение информации, зависит от типа конкретной информации. Чтобы разобраться в этом, давайте рассмотрим два типа информации, которую мы постоянно обрабатываем.

Мы помогаем друг другу, передавая некоторые сведения, не нуждающиеся в истолковании, например: «В нашей деревне такой-то банк будет предоставлять микрокредиты», «Нашего тренера уволили», «У нашей компании финансовые трудности, и в следующем году мы закрываем завод», «Снимается новая серия „Звездных войн“». Эти новости либо известны нам, либо нет, речь идет о фактоидах или мемах, и все, что передается в данном случае от одного человека к другому, — это лишь осведомленность о них. Процесс такого рода познания очень напоминает процессы заражения, о которых мы говорили выше. Достаточно поговорить всего с одним человеком, чтобы узнать новость, и часто речь идет о такой информации, которую легко передать.

Совсем другое дело, когда мы хотим узнать, например, сколько весит наш бык. Здесь уже мнения могут существенно расходиться. Насколько опасны некоторые вакцины? Каким должен быть бюджет нашего правительства в следующем году? Высока ли вероятность, что изменение климата приведет к катастрофе? Станет ли такой-то кандидат хорошим лидером? К вопросам подобного рода применима модель дегроотовского познания. Познание такого рода сложнее, для него типична другая динамика передачи и усвоения информации. Мы собираем и накапливаем, а затем взвешиваем, оцениваем и комбинируем куски информации, полученной из разных источников.

Две эти разновидности передачи информации совершенно по-разному испытывают влияние гомофилии. Именно это выяснили мы с Беном Голубом, когда начали сравнивать дегроотовское познание с более простыми формами диффузии.

Воздействие гомофилии на усвоение каких-нибудь фактоидов может быть минимальным. Если сеть уже достаточно плотна для того, чтобы диффузия могла охватывать ее разные части, все, что требуется для передачи новости, — лишь небольшое взаимодействие между группами, и тогда известие о каком-то факте беспрепятственно разносится по всей сети. Объяснение здесь очень простое, и оно же справедливо для процессов заражения, диффузии и познания в тех типах окружения, где наибольшее значение имеет структура связующих путей внутри сетей {306}. Представим себе общество с четким внутренним разделением — например, феодальное, состоящее из знати и крестьянства, или компанию, имеющую заводы в двух разных местах, или общину, где люди принадлежат к двум этническим группам. Чтобы какое-то известие передалось от одной группы к другой, достаточно всего одного контакта — и затем информация распространяется уже по обеим группам. Если вы работаете в крупной компании и если слух о скором увольнении руководителя широко распространяется среди одной, довольно многочисленной группы сотрудников, допустим в отделе производства, то очень трудно представить себе, что он не выскочит за пределы этого круга и не передастся другой, тоже многочисленной группе, — скажем, в отделе маркетинга. Может быть, слух вовсе не возник бы или не покидал бы узкого круга посвященных лиц; однако, если он все же вырвался за эти пределы и стал достоянием сотрудников любого отдела компании, в итоге он будет распространяться с более или менее одинаковой скоростью по всем остальным отделам компании {307}. Это перекликается с тем, о чем мы уже говорили в главе 6: простые формы заражения могут запросто ломать перегородки внутри социальных сетей, и потому аристократы и даже монархи умирают от многих болезней наравне со своими подданными. Это отображено на рисунке 7.5.

(a) Исходные условия: пять человек, не знающие мема, отделены гомофилией от людей, знающих его, за исключением одной связи.

(b) Мем совершает один прыжок — теперь его знает уже один из пятерых.

(c) Мем распространяется на трех друзей первого узнавшего.

(d) Последний из пятерых узнает мем.

Рис. 7.5. Распространение мема с гомофилией: нечто, ранее известное или нет, распространяется быстро, несмотря на гомофилию.

И напротив, гомофилия сказывается гораздо сильнее там, где речь идет о чем-то более сложном, затрагивая представления и мнения о множестве важных вещей — например, в какой степени человеческая деятельность воздействует на климат Земли {308}. Если я собираю мнения своих друзей, а большинство из них придерживается похожих взглядов, тогда пройдет, наверное, вечность, прежде чем на меня повлияет мнение, которое разделяет меньшинство моих друзей. Мы же действуем подобно скептикам: новая информация идет вразрез с большей частью того, что мы слышим и чего уже успели наслушаться. Этот процесс настолько зависит от повторения и инерции, что точка зрения, которой придерживается лишь малая часть наших друзей и знакомых, почти не имеет шансов сколько-либо ощутимо изменить наши воззрения.