Марк Гоулстон - Не мешай себе жить

Так Хиллари столкнулась с народной мудростью «бесплатный сыр бывает только в мышеловке». Сознательно или неосознанно, почти все люди ведут счет своим одолжениям и добрым жестам, и каждый из нас крайне чувствительно относится к тому, что ему недодают. Предъявляемые требования могут быть точными эквивалентами, например, когда вы ожидаете, что на подарок в ваш день рождения родственник потратит столько же денег, за сколько вы ранее купили подарок ему. В других случаях ожидания насчет «отдачи на вложения» нематериальны — это может быть какое-то экстравагантное выражение благодарности, услуга или изменение в поведении, — и, не получив желаемого, мы испытываем растерянность, будто нас предали или нами манипулируют. Если такое случается довольно часто, мы можем стать циничными и занять жесткую позицию под лозунгом «не надо делать мне одолжений».

Почему же нам так хочется верить, что люди, которые нам что-то дают, ничего не ожидают взамен? Потому что желание безусловной любви вечно, как мир. Мы хотим, чтобы нам давали просто потому, что мы существуем на этом свете, как было в детстве. Но мы выросли, и теперь люди, давая нам, просят что-нибудь взамен. Когда нам дают что-то, ничего от нас не ожидая (обычно просто из вежливости), в нас пробуждается детское чувство — будто нас по-прежнему холят и лелеют, с нами обращаются как с особенными. Неудивительно, что так хочется в это верить. Вот почему, обнаружив, что на самом деле подспудно предъявляемые требования почти всегда существуют, мы не только чувствуем себя обманутыми и сердимся, нам даже кажется, что мы одурачили сами себя своими детскими желаниями.

Принимая чью-то щедрость, вы можете влезть в долги, о которых даже не подозреваете, и если их не вернете, то будете наказаны за провинность, о которой не имеете ни малейшего понятия. Чтобы предотвратить эту неприятную ситуацию, полезно изначально исходить из того, что от вас ожидают той или иной платы за полученное. А еще лучше сразу подтвердить это, сказав дающему: «Очень надеюсь, что когда-нибудь смогу отплатить вам той же монетой». Даже если человек настаивает на том, что ему ничего не нужно, непременно прикиньте, какова будет справедливая отдача, и приготовьтесь когда-нибудь это сделать — просто так, на всякий случай. В общем, гораздо безопаснее предположить, что от вас ожидают слишком многого, чем пребывать в уверенности, что ваш долг ничтожен. Ведь тогда вы можете решить, что он погашен, а потом в самый неподходящий момент обнаружить, что вам еще платить и платить.

Постарайтесь с самого начала определить, является ли тот или иной поступок человека подарком, услугой или займом. Каждый из вариантов влечет за собой разные обязательства. Подарок требует как минимум благодарности; услуга или одолжение — какого-нибудь аналогичного действия с вашей стороны; заем — возврата в натуральной форме.

Кстати, эти различия не менее важны и в ситуациях, когда вы сторона дающая. Не обманывайтесь, считая себя святым, который дает что-то людям, не надеясь получить что-нибудь взамен. Если вам не ясно, чего вы ожидаете в результате своей щедрости, вы рискуете поставить под угрозу отношения с принимающей стороной, начав считать себя жертвой. Вы можете даже перестать ей доверять и лишиться привязанности к ней, и при этом ни вы, ни другая сторона так и не узнаете, что же пошло не так.

К щедрости всегда прилагаются условия.

• Осознайте, что люди дают, ожидая чего-нибудь взамен, и не позволяйте этой мысли огорчить вас.

• Всегда определяйте, является ли тот или иной широкий жест подарком, услугой или займом.

• Если это подарок, обязательно выразите свою благодарность; возможно, стоит найти повод подарить что-то в ответ или можно ограничиться просто жестом внимания.

• Если это одолжение, сделайте в уме зарубку в подходящий момент предложить свои услуги.

• Если это заем, четко укажите, как, когда и в какой форме вы собираетесь его вернуть.

Однажды мужчину из племени, жившего вдали от цивилизации, привезли в Нью-Йорк. На вопрос о впечатлениях он с грустью отметил, что все люди, которых он видел на улице, почему-то смотрят вниз, себе под ноги. «Они совсем не видят неба», — сказал он.

Это наблюдение отлично передает, чт о мы с вами упускаем, наотрез отказываясь рисковать. Знакомое всем выражение «Смотри, куда идешь», безусловно, вполне уместно, если ты шествуешь по улицам Манхэттена или мчишься на машине по автостраде. Оно советует вам внимательно следить за возможными препятствиями на пути — отличный совет, но смертельно опасный, если сделать его своим жизненным принципом. Ведь так можно стать слишком осторожным. И тогда вы непременно замедлите свой ход и, возможно, даже вообще потеряете направление. Да, встречаются ситуации, когда лучше не рисковать, чтобы потом не сетовать и не корить себя. Но если всегда, во всех обстоятельствах очень уж осторожничать, то не стоит ждать от жизни ничего, кроме разочарований.

Джонатан, мужчина под сорок, весьма успешный разработчик программного обеспечения. На первый взгляд его жизнь можно назвать идеальной: большой дом в Беверли-Хиллз, красивая и успешная жена, двое детей, которыми он по праву гордился, престижные профессиональные награды и зарплата, настолько огромная, что при виде цифры в отчетной документации он испытывал что-то вроде неловкости. Но Джонатан был несчастлив. Четырнадцатью годами ранее он произвел фурор в Кремниевой долине как молодой новатор с невероятно смелыми идеями. Первые созданные им продукты имели огромный успех, и он подписал отличное долгосрочное соглашение с крупной компанией. Потом, стабильно устроившись в жизни и чувствуя себя в полной безопасности, прославляемый в профессиональных кругах, он продолжал руководить подразделением, которое разрабатывало отличные продукты — но они были исключительно безопасными , не предполагавшими ни малейшего риска. Джонатан научился давать потребителям и акционерам то, что они хотели, но он больше не был смелым и дерзким, и это его мучило и огорчало. «Я лишился своего творческого преимущества, — сетовал он. — Раньше я был провидцем, визионером. А теперь какой-то счетовод».

Теперь Джонатан очень внимательно смотрел, куда идет, но ему хотелось снова двигаться туда, куда устремлялся его взгляд.