Павел Федоренко - Без невроза. Как перестать паниковать и беспокоиться и научиться думать и действовать по-новому

Бесполезность стратегии контроля нежелательных навязчивых мыслей вы также можете осознать за счёт выполнения ещё одного короткого упражнения «Тигр». Прямо сейчас вы можете выполнить три простых действия.

Действие 1.Представьте себе тигра. В течение одной минуты старайтесь делать всё, чтобы тигр, которого вы представляете, не совершал никаких движений. Попробуйте заставить тигра не двигаться и максимально контролируйте этот процесс.

Действие 2.А теперь на протяжении одной минуты, продолжая представлять себе тигра, просто позвольте ему быть в своём сознании и разрешите тигру делать всё, что он захочет.

Действие 3.Спросите себя: привели ли к результату попытки контролировать тигра? Сравните, сколько усилий вы потратили на то, чтобы попытаться обездвижить тигра, и на то, чтобы просто позволить ему жить своей жизнью, не пытаясь его контролировать.

Итак, попытки контролировать навязчивые мысли (равно как и движения тигра) не работают, а лишь подкармливают эти мысли и страх перед их возникновением. В то же время разрешение нежелательным мыслям просто присутствовать в сознании без попыток их контролирования снижает значимость этих мыслей. Когда вы уделяете им меньше внимания, они постепенно ослабевают и проходят.

Таким образом, следует сделать вывод о том, что стратегии контроля и борьбы, которые вы применяете по отношению к своим навязчивым мыслям, невозможны, непродуктивны и нежелательны. Невозможны — потому что никто не способен контролировать свои мысли — даже хорошо подготовленные аскеты или опытные психотерапевты. Непродуктивны — поскольку попытки контролировать мысли, от которых вы хотите избавиться, приводят к нарастанию количества и выраженности этих мыслей. Наконец, стратегии борьбы и контроля нежелательны, ведь стремление «рассортировать» все мысли, которые приходят вам на ум, ставит крест на оригинальности мышления и возможности творческого решения задач и проблем.

В основе навязчивостей лежит более сильное чувство, чем в основе тех действий, которые человек использует, пытаясь их контролировать и бороться с ними. Но более сильное чувство притягивает к себе более слабое, поэтому попытки контроля и борьбы усиливают навязчивости, ведь они представляют собой более слабые очаги возбуждения, отдающие энергию сильному, доминирующему очагу, с которым конкурируют. Если проще, большой очаг возбуждения в виде навязчивой мысли (например, сойти с ума, нанести вред, заболеть болезнью и т. п.) притягивает к себе маленькие очаги возбуждения в виде попыток отвлечения, избегания, контроля или борьбы. В итоге большой очаг возбуждения укрупняется, говоря иначе, навязчивая мысль усиливается. Однако если убрать отвлечения, избегания и попытки борьбы и контроля, то доминанта (большой очаг возбуждения) будет постепенно уменьшаться, поскольку не будет находить подкрепления (см. рис. 35).

Рис. 35. Механизм поддержания навязчивостей

Важнейшей причиной навязчивых мыслей и действий, как и в случаях с симптоматикой вегетососудистой дистонии и паническими атаками, является избыточной уровень тревоги, а также гиперконтроль — стремление чрезмерно контролировать себя, других людей и мир в целом. Стратегия гиперконтроля внешнего и внутреннего мира утомляет мозг, которому в этих условиях проще сосредоточиться на какой-то одной яркой и неприятной навязчивой мысли, чем контролировать то, что априори невозможно контролировать — таков его защитный механизм. Навязчивые состояния также выступают следствием требований человека по отношению к себе и созданного на основе этих требований идеального образа себя: «Я должен быть лучшим», «Я должен быть правильным», «Я должен быть хорошим» и многих других. Пытаясь соответствовать своим требованиям и требованиям, которые, как кажется человеку, предъявляют к нему другие, он вынужден избыточно контролировать себя и жить не так, как хочет, а так (как ему кажется), как от него хотят другие, что ведёт к подавлению истинных эмоций, желаний и потребностей. Таким образом, в основе навязчивых состояний лежит страх потерять контроль, который в действительности является желанием его потерять, чтобы, наконец, стать самим собой, ведь человек устаёт от тирании своих требований и предполагаемых чужих ожиданий, устаёт от возложенной на самого себя гиперответственности, устаёт от своего перфекционизма. В этом отношении навязчивости можно рассматривать не только как защитный механизм мозга, но и как сигнал организма о помощи: «Так больше жить нельзя!», «Если ты не хотел слышать меня раньше, то теперь я подаю тебе более яркий сигнал!»

Стоит отметить, что навязчивости поддерживаются иррациональными убеждениями, наиболее распространённые из которых представлены ниже в паре с альтернативными, более гибкими и рациональными убеждениями о навязчивостях (иррациональные убеждения выделены жирным шрифтом).

— «Мои мысли ненормальны. Другие люди так не думают. Со мной что-то не так».

— «У всех людей время от времени возникают странные мысли. Это нормально. Такие мысли и фантазии ничего не говорят обо мне как о человеке».

— «Мои мысли опасны и могут воплотиться в реальность или привести к действиям».

— «Эти странные мысли и фантазии ничего не говорят о том, что случится в будущем, ведь будущее не является воплощением того, о чём я думал раньше».

— «Мои аморальные мысли — признак того, что я теряю контроль и схожу с ума».

— «Никто и никогда не сходил с ума от таких фантазий и мыслей, и я — не исключение. Моё здравомыслие определяется не мыслями, а действиями».

— «Я должен отслеживать и оценивать все свои мысли и бороться с неправильными».

— «Мне нужно не подавлять, а принимать навязчивые мысли и наблюдать за ними, ведь борьба с мыслями (вместо признания их наличия) только увеличивает мою тревогу».

— «Я и есть мои мысли, по которым меня можно оценивать».

— «Мысли — это всего лишь мысли. Мысли человека, как и его одежда, не являются им самим».

Одним из центральных пунктов при работе с навязчивостями является развенчание избитого мифа о том, что мысли материальны. В частности, это позволяет глубже понять механизм самосбывающегося пророчества, который часто воспринимается тревожными людьми как неоспоримое доказательство материальности мыслей. Но мы докажем обратное на простом примере. Не вызовет сомнений тот факт, что любая материальная вещь прежде своего появления была идеей, то есть существовала в виде мысли какого-то человека. Например, возникновению двигателя предшествовала идея его изобретателя. Однако для того чтобы идея двигателя превратилась в конкретный двигатель, который можно потрогать руками, необходимо действие его изобретателя. Без его действия двигатель так бы и остался всего лишь идеей, поэтому ни одна мысль не может материализоваться без непосредственного желания и действия человека. Так, если человек обычной комплекции будет постоянно представлять, что у него накаченное тело, но при этом беспрестанно вкушать сладости, то ничего не изменится. Но если человек, желая обрести красивое тело, будет совершать действия в виде занятий в тренажёрном зале, то его тело, конечно, станет более сильным.