Барбара Тверски - Ум в движении [Как действие формирует мысль] [litres]

Любители описаний маршрутов заявляют, что те широко распространены и привлекательны в силу своей естественности: маршруты – это способ, которым мы переживаем мир, двигаясь в нем.

В таком случае для того, чтобы описать, где что находится в своем окружении, мы воспроизводим опыт контакта с этим окружением, представляя себе, как двигаемся в нем, и описываем расположение объектов со своей меняющейся позиции. Это утверждение представляется убедительным, и оно действительно многих убедило, но человечество тысячелетиями рисует карты, а изготовление карт требует аллоцентрической перспективы, взгляда сверху. Бесспорно, когда люди описывают окружение и даже маршруты, они часто выбирают аллоцентрическую точку взгляда на часть или на целое.

Аллоцентрическая перспектива . Способность создавать карты следует считать одним из самых удивительных достижений человеческого мозга. Никто до сей поры не видел шимпанзе рисующим карту. В противоположность исследованию окружения, карты не используют эгоцентрическую перспективу, их перспектива – аллоцентрическая , лишенная эго «иноцентрическая», когда позиция взгляда находится вне тела и обычно сверху. Самая распространенная система координат, которой пользуются обычные люди, – это стороны света: «север – юг – запад – восток». Геологи, метеорологи и некоторые другие «-ологи» добавляют третье измерение – высоту. Моряки используют координаты судна, левый/правый борт (лево – право) и нос/корма (перед – спина). У актеров и режиссеров имеется система координат сцены с позиции актера, лицом к зрителю. Отсюда задняя часть сцены . Нейроученые и врачи общей практики, разумеется, напускают тумана: дорсальный/вентральный, каудальный/ростральный, медиальный/латеральный . Если вы не знаете, dorsum означает «спина», а venter – «желудок». Неудивительно, что они пользуются латынью.

Прежде чем мы сможем нарисовать карту, ее нужно себе представить. Нужно вообразить мир с положения сверху, с высоты птичьего полета – обзор, перспективу общего вида. Мы переживаем мир из его «нутра» фрагментами и кусочками, но можем вообразить кусочки, сшитые вместе, как при взгляде извне. Эту способность обеспечивает гиппокамп, работая вместе с близлежащей энторинальной корой. За подробностями вернитесь к главе 3. Не зацикливайтесь на названиях, это просто части головного мозга, которых в нем слишком много, чтобы большинство простых смертных были в состоянии их запомнить. Мозг может извлечь наше эго из его встроенного в мир места и расположить объекты относительно друг друга, а не относительно нас. Иными словами, мы – и это наша общая способность с крысами – можем войти в комнату или в окружающее пространство с разных направлений и знать, где что находится. В отличие от крыс, мы способны ужать этот мир в уме, а затем поместить его во внешний мир – на страницу.

Добавьте к картоподобной мысленной репрезентации речь, и вы сможете говорить о мире с аллоцентрической позиции. Туристические путеводители используют аллоцентрическую перспективу, чтобы дать читателям общий вид интересных пространственных ориентиров в городе. Вот способ описания самого сердца округа Колумбия: «Национальная аллея ограничена монументом Вашингтона на западе и Капитолием на востоке. С запада на восток по северной стороне аллеи расположены Национальный музей американского искусства, Национальный музей естественной истории и Национальная художественная галерея. С запада на восток по южной стороне аллеи размещаются…» Вы видите картину. Эта перспектива называется обзорной, общего вида, с высоты птичьего полета и даже абсолютной. Вместо того чтобы располагать пространственные ориентиры относительно «вас» при помощи координат тела, система координат обзорной перспективы локализует их относительно друг друга, используя внешнюю позицию, обычно стороны света: «север – юг – запад – восток». Для простоты я выбрала несложное окружение, не имеющее пространственных ориентиров на множестве улиц, идущих параллельно и перпендикулярно друг другу. Кстати, вы уловили, что описанный маршрут начинается на западе, слева, и идет в восточном направлении, вправо, согласно направлению чтения, принятому в западной культуре?

Вернемся к примеру с велосипедом. Пользуясь аллоцентрической перспективой, я могла бы сказать: «Велосипед стоит у южной стены дома» (после того, как сообщила вам аллоцентрическое описание расположения здания). Как много сложностей в простом, казалось бы, вопросе: «Где мой велосипед?» Причем я рассказала вам только о незамысловатых вещах, опустив много занятных и показательных деталей, связанных с неопределенностью, ошибками и путаницей, – и лишь в одной только теме описания пространства. Это одна из множества тонкостей, дающих работу лингвистам. Кстати, поэтому-то мы и пользуемся жестами для локализации предметов при личном разговоре. Жест имеет двойное преимущество: бо́льшую непосредственность и меньшую неопределенность.

Возможно, вас обескуражила сложность создания описаний того, что должно бы быть однозначным, – местоположений в пространстве. Вероятно, вы думаете: «Просто дайте мне карту». Действительно, что может быть проще – нарисовать относительное расположение пространственных ориентиров! Простота изображения контрастирует с неуклюжестью описания как при создании, так и при восприятии. Начать с того, что карты используют пространство для репрезентации именно пространства, это прямое отображение. Они могут показать много пространственных отношений одновременно, а не один-единственный маршрут. Они позволяют принимать много перспектив и исследовать множество путей. Обычно карты дают нам перспективу сверху, или обзорную, но мы часто используем их для создания маршрутов, а маршруты могут начинаться и заканчиваться в самых разных местах. Помимо этого, карты, существующие в уме или на странице, предоставляют нам возможность оценивать расстояния и направления, являясь, таким образом, не только намного более компактными и непосредственными, нежели описания, но и намного более информативными.

Пространственные описания в реальной жизни . Вернемся к устной речи. Как люди описывают территорию в повседневной жизни? Понятно, что приведенные мною описания тщательно составлены. Реальные спонтанные описания и указания, как и любой обычный разговор, являются более путаными. Даже письменные! Вот адрес на посылке, отправленной в 2017 г. из Швеции в Кабул, столицу Афганистана, город с миллионным населением: «Атте Мохаммеду, рядом с мечетью Саджади». «Рядом» – перспектива четко не задана, система координат туманна. И где она, мечеть Саджади? Более того, Атта Мохаммед – распространенное имя. Потребовалось несколько часов розысков и много поездок почтальона на велосипеде не по тем адресам, но – удивительное дело! – посылка была доставлена. Оказывается, неопределенный адрес не такая уж редкость. Недавно я летела «Скандинавскими авиалиниями» и из журнала Scandinavian Traveler за сентябрь 2018 г. узнала, что «половина людей на планете, или 4 млрд человек, не имеют точного адреса». SAS финансирует группу, решающую эту проблему ( http://mapproject.se/).