Сара Найт - Успокойся, чёрт возьми! [Как изменить то, что можешь, смириться со всем остальным и отличить одно от другого] [litres]

• Даже истерить по чуть-чуть – тоже нормально. Кричать, визжать и входить в «Режим страуса» время от времени. Мы не стремимся к «безэмоциональной шелухе с пустыми глазами». От такого и серийным убийцей стать недолго, и это не тот результат, который я хотела бы пропагандировать среди своих читателей.

Тем не менее (по моему сугубо ненаучному мнению), когда ваши эмоциощенки выходят из себя – пора их запереть и, по крайней мере, временно спрятать ключ подальше. То, что я отныне буду называть запиранием эмоциональных щенков, было полезно для меня в следующих ситуациях.

Именно благодаря этому я продолжала наслаждаться свадебным вечером, когда шлейф моего платья загорелся, вместо того чтобы обрушить свою пьяную ярость на виновницу. Люблю тебя, мам!

Именно благодаря этому мне удалось написать и произнести траурную речь на похоронах моего дяди, вместо того чтобы быть парализованной горем.

Именно благодаря этому мы решили позвонить на горячую линию сантехнических работ в два часа ночи, когда туалет соседа сверху превратился в Ниагарский водопад, льющийся в нашу ванную, вместо того чтобы впадать в отчаяние (и ложиться спать) и позволить ситуации стать еще хуже (и мокрее) на следующий день.

Сначала я осознаю эмоцию – будь то тревога, гнев, печаль или один из их многочисленных спутников (например, страх), – а затем мысленно поднимаю ее за шкирку и помещаю в карантин в другой части мозга, отдельно от той части, которая мне нужна для решения проблемы. Если вы практикуете самоосознанность, вы уже знаете эту уловку под именем «тефлоновый разум» – она так называется потому, что не дает прилипать отрицательным мыслям. Я думаю, что аналогия со щенком более привлекательна, чем образ двадцатисантиметровой сковороды рядом с моим черепом, хоть суть одна.

Всегда ли у меня выходит? Конечно, нет! Я не только не врач, но и не всемогущая богиня. (Или врунья.) Запирание эмоциональных щенков не всегда осуществимо, и даже в этом случае оно требует практики и напряженной работы. Когда приходится загонять двадцать килограммов мускулов и слюны в клетку размером пять на пять, то, если вы не запрете ее на замок, ваши эмоциощенки выбегут и устроят разрушительный забег по вашей ментальной гостиной, царапая ментальный пол, грызя ментальную мебель и продолжая отвлекать вас от успокоения и разбирательства с вашим дерьмом.

Кто выпустил собак? Вы. Вы сами их выпустили.

Это нормально. Вы всегда можете затолкать, осторожно согнать или даже хитростью заманить их обратно – все это тактики, которые я вам открою и объясню в Части II.

Как я уже сказала, необходима практика. Но оно того стоит.

И не забывайте: вы можете запереть этих сорванцов, когда захотите, и снова выпустить их.

Всякий раз, когда их милые щенячьи мордочки приведут к улучшению вашего самочувствия, а не к ухудшению.

Это не значит, что вы отправили свои эмоции жить с пожилой парой на уютной ферме на севере штата. Они просто отдыхают в своем вольере до тех пор, пока им снова не дадут свободно побегать. Когда этот момент настанет – не стесняйтесь, откройте дверь. Позвольте им поноситься и чуть-чуть вас развлечь, отвлечь вас от бед, потереться носом о ваше лицо, облизать пальцы ваших ног. Ладно, у меня и собаки-то нет, я просто говорю наугад.

Но, эй, поcлушайте! После того как вы наиграетесь со своим эмоциональным щенком – отправляйте его обратно в вольер.

Теперь будьте умницами, и давайте успокоимся.

Если Часть I была посвящена определению переменных, то Часть II – практическому применению, способам преобразования «а вдруг?» в, так сказать, «что теперь?».

Чтобы постепенно ввести вас в курс дела, я сосредоточусь в основном на дерьме, которое пока не случилось, – теоретическом «а вдруг?», беспокоящем вас вне зависимости от того, насколько вероятно то, что оно случится. Я помогу вам понять, оправданны ли эти опасения. И если да, то расскажу, как подготовиться и смягчить ущерб, если проблемы, с которыми они связаны, воплотятся в жизнь.

А в некоторых случаях – как предотвратить эти проблемы вовсе.

Мы начнем с классификации ваших «а вдруг?» по категориям, подобно тому как Национальная метеорологическая служба классифицирует ураганы. Только в вашем случае мы имеем дело не с ураганами – мы имеем дело с… бурей дерьма.

Да ладно вам, предсказуемый же каламбур.

Затем мы присвоим ему статус (обращая внимание не только на то, с чем нужно разобраться, но и как скоро это нужно сделать), определенный на основе моего самого любимого фактора: срочность.

В конце Части II мы используем все эти методы для ментальной уборки вашей панорамы беспокойства, по одной гипотетической буре дерьма за раз. Практикуясь на дерьме, которое пока не случилось, вы будете проще применять метод «без паники» на дерьме, которое уже произошло (до этого мы дойдем в Части III, само собой).

Вскоре вы будете профессионально превращать «а вдруг?» в «что теперь?».

Вам даже не нужна буду я. Хнык-хнык.

Как вы, вероятно, знаете, ураганы классифицируются по шкале от 1 до 5. Она называется шкалой ураганов Саффира – Симпсона.

При помощи этих чисел метеорологи прогнозируют (и доносят до вас) уровень ущерба, который шторм может нанести на своем пути, где 1 – наименее серьезный, а 5 – наиболее. Само собой, синоптики не всегда попадают в цель – существует множество непредсказуемых переменных, которые определяют масштаб фактического ущерба после шторма, – такие как относительная устойчивость крыш, линий электропередачи, деревьев, навесов, лодочных доков и садовой мебели на пораженном участке. (Вот почему у синоптиков самая надежная гарантия трудовой занятости во всей стране; практически не важно, всегда ли правильны их расчеты, потому что всегда они правильными быть не могут, и их самих, похоже, это вполне устраивает. Я была бы кошмарным синоптиком.)

Но в любом случае сами по себе категории 1–5 не вызывают сомнений. Они отражают силу урагана с точки зрения максимальной постоянной скорости ветра, что является абсолютно объективным расчетом. Анемометр не лжет.

Бури дерьма отличаются тем, что не существует никакого прибора, способного измерить точную силу любого отдельного события. Его сила, или то, что мы назовем «степенью “серьезности”», определяется исключительно тем, как оно сказывается на переживающем его человеке.

Скажем, вы всю жизнь мечтали сыграть роль Бланш Деверо в мюзикле по мотивам «Золотых девочек», но после трех недель кропотливой работы вас бесцеремонно послали и заменили на новую любовницу режиссера. Вы опустошены. С другой стороны, ваш друг Гильермо вполне рад, что его уволили из бюро ритуальных услуг, где он отвечал за нанесение румян и накрашивание глаз клиентов.