Майкл Холл - Моделирование совершенной личности. Редактирование судьбы

При этом мы «переходим на мета-уровень».

Бейтсон иллюстрирует обобщения после получения наборов деталей своим опытом работы с дельфинами. Дрессировщик легко может научить быстро обучающихся дельфинов различать желаемые поступки, награждая их за правильную реакцию.

Но когда дрессировщик неоднократно работает с дельфином и ничем не подкрепляет его поведение, для дельфинов возникает новый и странный контекст. Дрессировщик выбирает какой-либо поступок и награждает дельфина за него, создавая для дельфина определенность. Когда же дрессировщик меняет эту определенность, не награждая и не поощряя никакое поведение, дельфин испытывает состояние «неправоты», причем неправоты самого существования.

Далее, в этом же контексте, дельфин перестает понимать свое окружение. Если прежде его всегда награждали за поступки, теперь дельфин не знает, что и думать. Скорее все» го, у него мелькают следующие мысли:

«Поступки, которым мы научились, не приносят долго жданной награды. В чем дело?»

В итоге дельфин приходит в состояние крайнего возбуждения. Бейтсон сделал вывод, что ментальная карта дельфинов, внутренняя модель мира, соответствующая ситуациям при обучении, когда дрессировщик чего-то добивался от них, дала сбой. Как будто дельфины пострадали от нарушения функции составления внутренних карт, составили недействующую карту. Она не дает им рекомендаций, как действовать в их мире, как понять его, что делать. Старые карты ситуаций, отношений с дрессировщиком и пр. заставляют дельфинов «ошибаться».

Это обнаружение того, что ментальные карты дельфинов «неправильные», порождает высокоэнергетическое состояние (то же самое происходит с людьми, как мы отмечали в «Упорядоченной и беспорядочной личности с применением НЛП и нейросемантики»). Из этого возбуждения появляется нечто новое. «К четырнадцатому-пятнадцатому занятию дельфин был уже сильно возбужден. В пятнадцатый раз он продемонстрировал целое представление из восьми различных поступков, из которых четыре были новыми, никогда прежде не наблюдаемыми у животных этого вида. С точки зрения животного, между логическими типами наметился разрыв, нарушение связности» (1979 г., с. 132). «Переход от одного логического типа к следующему, более высокому, — это шаг от информации о событии к информации о целом классе событий...» Отсюда можно сделать вывод, что дельфины «перемахнули» на новый уровень установления различий.

Очевидно, произошло смещение уровней, дельфины очутились на мета-уровне по отношению к процессу индивидуального обучения и узнали нечто о контексте в целом. Они выделили новый уровень регулярности и паттерн. Очевидно, они поднялись выше усвоения деталей и сформулировали мета-принцип. Они вошли в мета-состояние осознания, поскольку научились чему-то, связанному с учебой. Они узнали, что дрессировщик не хочет от них конкретного поведения, а ждет совершенно новых поступков, которые еще никогда не демонстрировались.

Мы также живем согласно мета-уровневым фреймам представлений о себе, окружающих, мире и т. д. И нам также не нравится ошибаться. «Ошибаться» — значит испытывать самое тревожное, неприятное, семантически стрессовое состояние. Однако в контексте таких ошибок мы, подобно дельфинам, получаем возможность перепрыгнуть на новый уровень и использовать эту мета-функцию для введения еще более высоких фреймов — фреймов, которые затем помогут нам по-новому понимать территорию и ориентироваться на ней.

Нелинейная причинная обусловленность

Далее Бейтсон привел пример обобщений во времени, описывая кибернетическую систему цикличной причинной обусловленности машины. Он начал с базового описания информации, передаваемой из системы питания маховику, управляющему системой питания и т. д. Во второй, третий и т. д. «раз» исполнения этого цикла линейные причинно-следственные описания уже не работали как адекватная модель объяснения. Каждая часть системы воздействовала на другие части, в системе начали появляться новые свойства. Почему? Потому что теперь информация, обрабатываемая внутри системы, должна была иметь референтом предыдущие уровни обработки.

Поскольку весь процесс происходил во времени, были выявлены сложные и многослойные мета-процессы.

«В какой-то момент времени 1 была приложена нагрузка. Изменение скорости маховика последовало за временем 1. Еще позже изменилось управление. Наконец в какой-то момент времени 2, более поздний, чем момент 1, корректирующее сообщение дошло до маховика. Но параметры коррекции определялись в момент возникновения изменений 1. К моменту 2 потребовались уже другие параметры» (1979 г., с. 112-114).

В системах события не наблюдаются линейно. Линейные события можно выделить только с целью концептуализации и для обсуждения.

Однако наше обсуждение и линейные слова не соответствуют реальной структуре системы. События в системе функционируют рекурсивно и сразу (одновременно) по всей системе.

Таким образом, на первый план выступает значение циклического мышления, петель и спиралей. В мета-состоянии мы думаем о предыдущей мысли. Иногда при этом возникает новехонький гештальт. «Безразличие ко всем предчувствиям, беспокойствам и «что, если», связанным с проектом, может породить гештальт «храбрости». При этом нам может по-настоящему понравиться такая дерзость в работе над проектом и «страстность». Каждый уровень мыслей и чувств о предыдущем уровне добавляет к ним новые текстуры и качества. И в то же время предыдущее мета-состояние создает стабильные референтные фреймы, ныне действующие как программы высшего уровня для нашего общего мышления, чувствования и реагирования.

Мета-состояния

как мета-контекстуальная

информация

Бейтсон (1979 г.) подвел итог самым важным выводам своих исследований следующим образом:

«Функция и воздействие мета-сообщения — в сущности, классификация сообщений, происходящая в контексте» (с. 124).

Это означает, что нам надо перейти на мета-уровень по отношению к системе, чтобы отдать приказ отступить от этой системы, а затем думать, рассуждать, воспринимать, понимать, чувствовать и реагировать по отношению к ней как к системе. Это соответствует ранее процитированным словам Эйнштейна о том, что решить задачу в том же пространстве, в котором мы ее поставили, невозможно. Надо отступить в другое пространство — дальний космос.

Восхождение на высшие логические уровни, переход к мета-состояниям осознания точно определяет то, как мы, люди, обобщаем, классифицируем свой опыт и рассуждаем о нем. При таком трансцендентном первичном опыте (мыслях и чувствах, реакциях) мы переходим в мета-состояния, где сталкиваемся с концептуальными и семантическими состояниями, пробуждающими в нас человечность и духовность.