Ричард Бендлер - Пора что-то менять

Было время, когда скептики лезли из кожи вон, чтобы представить меня шарлатаном. Тогда они провели один эксперимент. Я вел семинар, в котором участвовало 350 человек. Двое психиатров из лаборатории Хильдегарда в Стэнфорде привели невысокую женщину и сказали: «Мы установили, что эта женщина обладает нулевой восприимчивостью по Хильдегарду. Ее невозможно загипнотизировать». И поддерживали ее при этом с двух сторон.

У нее был остекленевший взгляд — я-то хорошо знаю, как выглядит транс. Они еще раз повторили: «Ее невозможно загипнотизировать», и она принялась кивать головой.

Я решил, что можно устроить небольшую демонстрацию. Я обнял женщину за талию и подвел к стоявшему на сцене высокому вращающемуся табурету. Повернув табурет нужным образом, я усадил ее спиной к аудитории. Затем я предложил ей на время расслабиться.

После этого я повернулся к залу и объявил, что вот эти двое милейших людей из Хильдегардовской лаборатории в Стэнфорде привели нам человека, не поддающегося гипнозу, а я как раз хотел показать, что бывают люди, которых действительно нельзя загипнотизировать. (На самом деле мне непонятно, как вообще можно кого-либо загипнотизировать при помощи плохо записанных на магнитофон монотонных внушений, как это делалось у Хильдегарда. Но эту тему я решил не поднимать.)

Я развернул табурет и сказал женщине: «Если бы я велел вам сейчас же закрыть глаза, вы бы не смогли этого сделать!» А она — фьюить! — взяла и закрыла глаза. Почему? Да потому, что это большая разница — сидеть на стуле в лаборатории и слушать магнитофон или сидеть на высоком табурете на сцене, слушать живого человека и смотреть на триста пятьдесят лиц в зале.

Может, нам всем вести прием в залах на несколько сотен человек? Погружать в транс было бы значительно легче. Той женщине не приходилось прежде бывать перед такой большой аудиторией. Она посмотрела на море лиц. Это изменило состояние ее сознания. Поэтому, когда я, в тот самый момент, как ей перехватило дыхание, сказал: «Закройте глаза!», она отъехала, что твоя гоночная машина.

После этого она прошла буквально через все гипнотические феномены. Я демонстрировал их как фокусы, на которые она якобы не способна. Я стоял чуть впереди этой женщины лицом к залу и говорил: «Если я попытаюсь поднять ее руку вот так, ее рука останется на месте». Я поднимал руку — она, естественно тоже, — но я не оглядывался’ Зрители дружно восклицали: «О-о-о-о!» и тыкали пальцами, стараясь привлечь мое внимание. Такие штуки всегда полезны. Они обостряют восприятие.

Исследование убеждений

Я хочу, чтобы вы начали с самого простого. Погрузитесь в себя и подумайте о чем-то таком, во что вы безусловно верите. Выберите что-нибудь эмоционально нейтральное. Некоторые из вас изучали психологию. Выбросьте все это из головы! Доверьтесь мне. Подумайте о чем-нибудь вроде того, что солнце взойдет завтра утром. Не задавайтесь вопросом: «Верю ли я, что я достойный человек?» Действуйте проще, и все получится. Когда вы начинаете придавать всему смысл, оно работает хуже. Эмоции вверх, информация вниз.

Не приходилось ли вам в детстве рисовать человечков на листках блокнота, чтобы затем быстро их пролистывать? Человечки двигаются, как живые. А если я разрисую блокнот, но стану давать вам по одной картинке в неделю в течение пяти лет? Сможет ли ваш ум свести их в единый образ? Вы просто не поймете, что к чему. Но когда вы просто пролистнете страницы одну за другой... Вот как работает мозг. Он учится, проделывая операции быстро и просто. Он создает структуры.

Быстрофилия

Фобию проще вылечить за десять минут, чем за пять лет. Поверьте, я проделал такую штуку достаточное количество раз в течение десяти лет, прежде чем заговорить об этом во всеуслышание. Когда-то я и сам не понимал, что именно скорость, с которой мы осуществляем те или иные изменения, влияет на их устойчивость.

Я успешно лечил фобии. Мои коллеги — нет. Некоторые из них пользовались той же техникой, и все равно у них не получалось.

Я учил людей лечить фобии. Они проделывали одну часть процедуры, через неделю —другую и еще через неделю —третью. А потом приходили ко мне и говорили: «Эта техника не работает!» Но если вы сделаете все за пять минут, да еще повторите несколько раз, пока все не произойдет очень быстро,—мозг сообразит, что к чему. Что делать — так учится мозг.

Я был более нетерпелив, чем мои коллеги. Они усаживались в круг и хотели, чтобы все тянулось целый час. А я хотел, чтобы на человека уходило не более пяти минут и можно было двигаться дальше. В результате, мои клиенты от этого только выигрывали.

Так я обнаружил, что человеческий ум не может учиться медленно. Он учится быстро. Я не знал этого — просто привык пошевеливаться.

Похоже, что подобным образом работает и все остальное в этом мире. Возьмите лист металла и согните его быстро и резко — он сохранит эту форму. Если вы будете сгибать его слишком быстро и резко, он может сломаться. Если же вы станете нажимать на него понемногу — он будет разгибаться, как пружина. Хотите добиться устойчивых изменений —работайте быстро.

Когда вы хотите воплотить идею, руководствуйтесь теми же принципами. Представьте, что вы подвергаете кого-то процедуре быстрого излечения фобии. Чтобы она сработала, человек должен пройти все шаги быстро, особенно на конечном этапе. Скорость прохождения всех этапов делает результаты устойчивыми. Однако я этой техникой больше не пользуюсь. Теперь для меня это слишком медленно.

В целях присоединения* 7я то и дело вхожу с вами в «сцепление». Мне приходится либо подстегивать себя, либо притормаживать. Присоединяйтесь до тех пор, пока не влезете в чью-то шкуру. Пока не начнете сопереживать. Сумейте поставить себя на место женившегося по любви Нобелевского лауреата, который наслаждается вечеринкой в обществе себе подобных. Научитесь присоединяться к жертвам насилия, чтобы знать, как добиться от них отклика, а затем понемногу вытаскивать из того, в чем они застряли. Присоединяйтесь, чтобы вести за собой.

Медленное обучение

Если хотите повторить ошибку школы Монтессори** 8, —добивайтесь абсолютного присоединения. Если детей-кинестетиков учить только кинестетически, а под детей-визуалов подстраиваться только при помощи визуального языка, это искалечит их на всю оставшуюся жизнь’ Стремитесь к тому, чтобы люди использовали все, что только могут, так быстро, как только могут.

Когда младенцы начинают учиться говорить, они даже не знают, что существует такая вещь, как язык. При этом дети способны выучить язык очень быстро. Они могут выучить иностранный, толком не зная родного. Однако наша школьная система категорически не способна научить детей иностранному языку. Мы тратим на учебу двенадцать лет, после чего дети не могут связать и двух слов.