Элхонон Голдберг - Креативный мозг [Как рождаются идеи, меняющие мир] [litres]

Иногда предпринимаются попытки изучать зону ближайшего развития у приматов, но не очень часто 32. И несмотря на все мои усилия, я не смог найти никаких данных в научной литературе относительно распространения этой концепции в сравнительную нейробиологию индивидуальных различий у разных видов. Но если она в равной степени применима к познанию у человека и животных, то почему не сделать то, что нейробиологи проделывали десятилетиями: использовать животных в качестве моделей мозговых механизмов человеческой креативности и емкости для инноваций, а также индивидуальных различий этих механизмов? Исследования нейробиологии креативности набирают обороты в ряде лабораторий ведущих университетов по всему миру, но ни один из таких проектов не затрагивает проблемы определения или, еще важнее, измерения этой неуловимой идеи. Все эти проблемы можно легче преодолеть в исследованиях с использованием животных, где у разных представителей одного и того же вида сравнивают размеры их «зон ближайшего развития», определенных как относительная легкость в овладении новыми когнитивными навыками путем взаимодействия с инструкторами-людьми или животными. Когда мы определим отдельных представителей того же вида с относительно большими и относительно малыми «зонами ближайшего развития», мы сможем сравнить их мозг с такой степенью точности, которой нелегко достичь в исследованиях с участием людей. И поскольку лежащая в основе нейробиология, вероятно, по сути та же самая, из этих исследований мы сможем получить по крайней мере полезное эвристическое понимание природы человеческой емкости для инноваций и даже креативности.

Действительно, существуют доказательства того, что у животных одного вида существуют индивидуальные различия в величине зоны ближайшего развития: белуха Малия демонстрировала более «творческий» подход, чем белуха Хоу. Бонобо Канзи был более восприимчив к новизне, чем бонобо Матата. Одни амадины учатся быстрее других, а попугай Алекс, по-видимому, далеко обогнал других жако в обучении «человеческим» навыкам. У всех этих животных очевидна огромная разница их индивидуальных «зон ближайшего развития». Но каковы различия головного мозга этих животных, обладающих большими или малыми «зонами ближайшего развития»? Идентификация и характеристика этих морфологических, биохимических и генетических различий у других видов поможет понять наши собственные различия. Направляя усилия на изучение нейробиологии, лежащей в основе индивидуальных различий среди представителей разнообразных видов животных, мы можем достичь понимания природы подобных различий у человека.

Подведем итог нашему обсуждению. Все более общепризнанным становится понимание того, что люди не являются единственным видом, у представителей которого наблюдается широкий диапазон индивидуальных различий в когнитивных способностях. Я, «рядовой» владелец собак, всегда это знал. Например, возьмем «личность». Само заявление о «личности», не говоря уже об индивидуальных различиях в чертах личностей, у любых видов животных, кроме нашего собственного, не встречало ничего, кроме насмешки, всего несколько десятилетий назад. Однако эта концепция получает поддержку у серьезных ученых. В журнале «Science», одном из самых авторитетных журналов в мире, Элизабет Пенниси опубликовала обзор, в котором описала стабильные индивидуальные различия среди птиц, ящериц и пауков, которые затрагивали такие качества, как общительность, склонность к одиночеству, агрессивность и предрасположенность к исследовательскому поведению 33. Если все эти черты варьируют у представителей различных видов, почему не может быть разной емкость для инноваций, способность учиться, как самостоятельно, так и с инструктором? Если отойти от внушенной теологами, но наивной с точки зрения биологии мысли о том, что человек не принадлежит к царству животных, то мы сможем изучить нейробиологию индивидуальных различий у человека, используя его дальних и ближних родственников из животного мира.

Почему размер «зоны ближайшего развития» является хорошим косвенным показателем емкости для инноваций и креативности? Потому, что он моделирует фундаментальную природу инновации, описанную ранее в этой книге, так, как не могут сделать обычные методы измерения креативности. Акт инновации, акт творчества является, по существу, двойственным. Подвиг всегда индивидуален, но не бывает подвигов в изоляции. Это заложено в культуре: совершающий подвиг «стоит на плечах гигантов». Для креативной обезьяны этим гигантом будет его компаньон-человек, и контакт с человеческой культурой может не только изменить поведение животного, но и воздействовать на его самоощущение так глубоко, что мы пока не сможем этого осознать. Это едко подметил орангутанг Чантек, который называл себя «личность орангутанг» 34.

Радуясь своим победам над персами, Александр направился в столицу Фригии Гордион (сегодня это территория Турции). Здесь ему показали запряженную волами повозку, которая была привязана к столбу причудливым узлом. Согласно древнему пророчеству, человек, который сможет развязать Гордиев узел, станет «Царем Азии». Поскольку именно об этом мечтал известный своим суеверием Александр и поскольку его воины стояли вокруг, тревожно глядя на дурной знак, узел нужно было развязать так или иначе. Как пишут историки, Александр несколько минут возился с узлом без особого успеха. Далее, как гласит легенда, он выхватил меч и разрубил узел пополам. Но, по свидетельству Плутарха и Арриана Флавия 1, Александр сделал более тонкий ход: он вытащил перекладину колесницы, на которой был завязан узел, и просто распустил его. В любом случае Гордиев узел был развязан, и Александр отправился завоевывать огромную Персидскую империю, чтобы стать «Царем Азии». Странным образом этот эпизод с узлом, возможно, помог ему, потому что в те суеверные времена неспособность развязать узел была бы принята воинами Александра за плохую примету и это подорвало бы их моральный дух с разрушительными последствиями.

Две тысячи лет спустя великий математик Иоганн Фридрих Карл Гаусс (1777–1855) рассек свой собственный Гордиев узел, еще в то время, когда он учился в начальной школе. Разгневанный плохим поведением ученика, учитель приказал Гауссу сосчитать сумму всех целых чисел (цифры без дробей) от 1 до 100. Если большинство учеников сразу же покорно приступили бы к делу, прибавляя числа одно за другим (в ту эпоху не было никаких калькуляторов), то юный Гаусс моментально понял, что сумма любых двух чисел, равноудаленных от центра последовательности, будет той же самой: 1 + 100 = 2 + 99 = 3 + 98… = 50 + 51 = 101. Поскольку таких пар было ровно 50, решение задачи, поставленной злым учителем (который, скорее всего, сам не знал его), было: 101 × 50 = 5050. Через несколько секунд у юного Гаусса был ответ 2.