Дмитрий Филиппов - Вскрытие мозга [Нейробиология психических расстройств]

Ученые не обладают полной информацией о роли дофаминовой системы вознаграждения или опиоидной системы в развитии компульсивного сексуального расстройства. Есть ли у него общая нейробиологическая основа с наркоманией или игровой зависимостью, пока неизвестно. По этой причине компульсивное расстройство сексуального поведения включено в МКБ-11 в группу расстройств импульсного контроля, а не в группу расстройств, связанных с употреблением веществ и зависимым поведением.

Другим наиболее распространенным и самым «биологизированным» видом поведенческих зависимостей является пищевая зависимость. Болезненная зависимость от приема пищи аналогична химической зависимости с наличием выраженного влечения, синдрома отмены, синдрома измененной толерантности. Расстройство характеризуется частыми, повторяющимися эпизодами обжорства (например, раз в неделю или чаще, в течение нескольких месяцев). Сам эпизод компульсивного переедания — это отдельный период времени, в течение которого человек испытывает субъективную потерю контроля над питанием, ест заметно больше, чем обычно, и чувствует, что неспособен прекратить есть.

Пищевая зависимость условно может рассматриваться как промежуточная категория между химическими и поведенческими зависимостями. Любая еда — химическое вещество, но не обладающее свойствами наркотика (кексики в Амстердаме не считаются). По той же причине, что и сексуальное компульсивное расстройство, приступообразное переедание не было помещено в МКБ-11 в рубрику зависимостей, а поместилось вместе с анорексией и булимией в расстройства пищевого поведения.

Интересен также феномен «кочевания» синдрома зависимости. Например, люди с никотиновой зависимостью, бросившие курить, начинают заедать скуку и стресс, повышая уровень дофамина высокоуглеводными продуктами. Система вознаграждения зависимого человека будто бы ищет его самое слабое место, снова и снова возвращая к наркотику или зависимому поведению. Построенная на замещении одного психоактивного вещества другим метадоновая терапия героиновых наркоманов в западных странах уже давно не является экспериментальным методом, а входит в рамки государственных программ.

Главная проблема современного лечения в том, что зависимость невозможно вылечить, не разрушив при этом систему вознаграждения человека и не забрав у него возможность получать удовольствие (т. е. без развития стойкой ангедонии). Зависимость для системы вознаграждения — это нечто вроде злокачественной опухоли мозга, которая проросла в жизненно важные центры, из-за чего её нельзя хирургически удалить, не убив пациента. Все случаи исцеления от зависимости связаны с тем, что человек смог найти что-то, увлекающее и стимулирующее, как наркотик (например, религия, экстремальные виды спорта или любимая работа). Риск рецидива зависимости, к сожалению, навсегда останется очень высоким.

К расстройствам пищевого поведения относят анорексию, булимию и приступообразное переедание (о последнем расстройстве мы говорили в предыдущей главе). Анорексия, при которой человек ест меньше, чем необходимо, опасна для жизни не только из-за разрушительных последствий голодания. При анорексии повышается риск суицида. Булимия противоположна анорексии по отношению к еде — человек ест больше, чем необходимо, но старается предотвратить набор веса, используя несложные методы вроде провоцирования рвоты. Такие попытки компенсировать переизбыток калорий отличают булимию от обычного психогенного переедания.

Добровольное голодание исторически связано с аскетикой. Несмотря на что пост — практика общая для аскетов всех полов, на христианском Западе чрезмерное пощение чаще встречалось у женщин. В годы Реформации к отказу от еды стали относиться с подозрением и во многих случаях объясняли демонической одержимостью, а не особой духовной одаренностью.

О болезненных приступах неутолимого аппетита и пищевых кутежах в Средние века пишут нечасто по причине сравнительного дефицита еды. Если нечего есть, то ненасытность не страшна.

Со временем вопросы духовной дисциплины теряют важность в выборе диеты. В конце XVIII в. меняется стандарт женской красоты, и вместо округлостей общественное мнение выбирает стройность. Изящность форм становится маркером принадлежности к высшим классам. Байрон и прерафаэлиты [41] Прерафаэлиты — направление в английской поэзии и живописи во второй половине XIX века, образовавшееся в начале 1850-х гг. с целью борьбы против условностей Викторианской эпохи, академических традиций и слепого подражания классическим образцам. канонизируют новый эстетический идеал — бледность, худоба, меланхолическая аура.

В конце XIX в. обращают внимание на распространенность голодания во имя внешнего совершенства. Объяснимо, почему люди хотят быть красивыми, но рисковать жизнью для изменения внешности может только человек с проблемами психического порядка. Такое видение странностей пищевого поведения сформировалось не сразу. В классификаторы психических болезней анорексию вносят в 1950-е гг. В 1980-х гг. по мере освоения концепции булимии строится представление о спектре пищевых расстройств.

Изначально в психиатрии трактовка пищевых расстройств была привязана к детским травматическим переживаниям. Но постепенно пищевые расстройства отделяются от болезней детства и отрочества и к ним начинают относиться как к отдельной группе болезней.

Во второй половине XX в. обмен информацией глобализируется, вокруг человека умножается количество рекламы, массовая культура активно эксплуатирует эротическую образность. Озабоченность массой тела становится всеобщей. С одной стороны, культура диктует образ телесной нормы, а с другой стороны, современным людям открылся беспрецедентно легкий доступ к калорийной пище. Как никогда раньше, сейчас легко растолстеть, и, как никогда раньше, человек бомбардируется имиджем образцового тела.

Доказано, что чем богаче страна и чем активнее женщина участвует в социальной жизни, тем распространеннее в стране анорексия. В патриархальных обществах, где женщина сидит дома в парандже, пищевые расстройства встречаются редко. До 1970-х гг. анорексия считалась синдромом западной культуры. Ее распространенность в развивающихся странах и среди небелой популяции планеты оставалась крайне низкой.

Масс-культура и маркетинг, конечно, несут ответственность за то, что девушки заболевают анорексией, но социокультурные факторы, как и в случае с другими психическими расстройствами, срабатывают только в сочетании с нейробиологическими процессами. Все современные люди находятся под влиянием культурного идеала стройного тела, однако далеко не все становятся анорексиками. Значит, культурного влияния, каким бы тотальным оно ни было, недостаточно. Патологические пищевые привычки имеют основание в биологии мозга.