Дэн Ариели - Честно о нечестности. Почему мы лжем всем и особенно себе

Чем же закончился эксперимент? Вы наверняка догадались. В контрольной группе советники оценили среднюю сумму в 16,5 доллара; те, кто действовал в условиях конфликта интересов, сказали, что сумма в банке превышает 20 долларов. То есть расчетный показатель увеличился почти на четыре доллара. Конечно, во всем можно найти положительную сторону и сказать себе: «Что ж, по крайней мере они не говорили о 36 долларах или еще большей сумме». Если вы именно так и подумали, примите во внимание еще две вещи. Во-первых, советник не мог слишком завысить сумму, ведь оценщик и сам видел банку. Если бы сумма была слишком большой, оценщик просто не принял бы совет. Во-вторых, вспомните: большинство людей мошенничают в пределах, позволяющих им сохранять хорошее мнение о себе. В данном случае величина поправочного коэффициента составила четыре доллара (или около 25 % от общей суммы).

Однако вся важность эксперимента проявилась при выполнении третьего условия, когда к конфликту интересов добавилось раскрытие информации. Здесь плата советнику была такой же, как и в условиях конфликта интересов. Однако на этот раз советник должен был сообщить оценщику о том, что получит больше денег в случае, если оценщик ошибется и завысит сумму. Можно предположить, что в этом случае оценщик должен был принять к сведению заинтересованность советника и скорректировать его совет. Разумеется, с точки зрения оценщика, такая информация крайне важна, но как необходимость раскрытия информации повлияла на советников? Они оказались более сдержанны в своих оценках? Раскрытие информации привело к уменьшению поправочного коэффициента? Советники чувствовали себя комфортно, называя намного завышенные суммы? И вопрос на миллиард долларов: какое из двух действий оказалось более значимым? Что перевесило: «поправка на точность» совета, сделанная оценщиком, или преувеличение советником суммы в банке?

Хотите узнать результаты? В условии «конфликт интересов плюс раскрытие информации» советники увеличили предполагаемую сумму еще на четыре доллара (с 20,16 до 24,16 доллара). А что же сделали оценщики? Как вы могли догадаться, они действительно скорректировали экспертную оценку, но лишь на два доллара. Другими словами, хотя оценщики и приняли к сведению информацию, раскрытую советниками, она почти не повлияла на их оценку. Как и мы все, оценщики не смогли в полной мере рассчитать силу воздействия на советников конфликта интересов.

Основной вывод из этой ситуации можно сформулировать так: раскрытие информации привело к еще большему искажению; оценщики заработали меньше денег, а советники — больше. Я не уверен, что раскрытие информации всегда будет ухудшать положение дел клиентов, но совершенно очевидно, что политика полной открытости не всегда будет приводить к улучшениям.

Теперь, когда мы стали немного лучше разбираться в сути конфликта интересов, нам ясно, насколько серьезные проблемы он может создавать. Мало того, что эти конфликты вездесущи: зачастую мы даже неспособны полностью оценить степень их влияния на нас и на окружающих. Так что же делать?

Нехитрая, но эффективная рекомендация: попробуйте полностью избавиться от конфликта интересов (конечно, сказать куда проще, чем сделать). К примеру, в области медицины это могло бы означать отсутствие у врачей права использовать принадлежащее лично им оборудование для диагностики или лечения пациентов. Вместо этого мы должны были бы настаивать на участии независимой организации, никак не связанной с врачом и с производителями медицинского оборудования. Мы могли бы запретить врачам консультировать фармацевтические компании или покупать их акции. В конце концов, если мы не хотим, чтобы у врачей возникал конфликт интересов, их доход не должен зависеть от количества и видов рекомендуемых ими процедур или лекарств. Аналогичным образом, если мы хотим снизить влияние конфликта интересов на деятельность финансовых консультантов, нам не следует разрешать им получать вознаграждение за действия, не связанные с интересами их клиентов: никаких комиссионных за услуги, откатов и дополнительных платежей за достижение поставленных целей.

Несмотря на всю важность и необходимость устранения конфликта интересов из нашей жизни, на практике добиться этого довольно сложно. Достаточно посмотреть на деятельность всевозможных посредников, юристов — или автомехаников. То, как оплачивается их труд, ставит их в условия жесточайшего конфликта интересов: ведь сначала они дают рекомендации, а потом извлекают прибыль из фактически проделанной работы или оказанных услуг, в то время как их клиенты не обладают ни опытом, ни рычагами давления. Задумайтесь: существует ли модель оплаты труда, которая не предполагала бы конфликта интересов? Если вы уже размышляли об этом, то, скорее всего, согласитесь: создать ее довольно сложно (если вообще возможно). Важно также понимать: хотя конфликты интересов и вызывают проблемы, порой для этого есть веские основания. Возьмем, к примеру, врачей (стоматологов), проводящих лечение пациентов с использованием принадлежащего лично им оборудования. С точки зрения конфликта интересов эта практика порочна. Но у такой ситуации есть и преимущества: скорее всего, профессионалы будут покупать оборудование, которому доверяют; они, вероятно, станут экспертами в тех методах диагностики и лечения, в которых используется это оборудование; это удобнее для пациента; кроме того, врач может даже провести некоторые исследования, которые помогут усовершенствовать оборудование или способы его использования.

Подводя итог, скажу: невероятно сложно придумать систему оплаты труда, при которой не возникает конфликт интересов и которая на нем не основана. Даже если бы мы могли избежать всех конфликтов интересов, за это пришлось бы заплатить слишком высокую цену, выражающуюся в негибкости и росте бюрократической составляющей; именно поэтому не стоит слишком рьяно призывать к введению драконовских правил и ограничений (например, лишая врачей права общаться с торговыми представителями фармацевтических компаний и приобретать в личную собственность медицинское оборудование). В то же время я считаю, что очень важно понимать, в какой степени мы можем оказаться ослепленными своей финансовой мотивацией. Следует признать, что у ситуаций, в которых возникает конфликт интересов, есть существенные недостатки, — и попытаться избегать их, если ожидаемая выгода очевидно не покрывает возможные издержки.

Думаю, вы понимаете, что во многих отраслях конфликт интересов недопустим. Вот лишь несколько примеров: советники по финансам, имеющие побочные заработки; аудиторы, одновременно работающие на компанию-клиента в качестве консультантов; финансисты, которые получают немалые бонусы в случае успеха своего клиента, но при этом не теряют ни цента, даже если тот остается без гроша в кармане. Это рейтинговые агентства, получающие деньги от компаний, кредитоспособность которых они оценивают. Это политики, обменивающие «пожертвования» и взносы корпораций или лобби на голоса. Мне кажется, во всех этих случаях мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы избавиться от конфликта интересов — в большей степени благодаря нормативно-правовому регулированию.