Женевьева Гинзбург - Вдова вдове [Чуткие практичные идеи, как начать жить заново]

Я подметила, что молодые вдовы обычно более нацелены на перемены, и их, в отличие от пожилых вдов, редко устраивает быть просто вдовой. Как только молодая вдова начинает думать о дальнейшей жизни, она представляет себе широкие горизонты. Сорок девять процентов вдов младше 45 повторно выходят замуж, но и остальные не сидят сложа руки. На всех собраниях вдов, где я присутствовала, рано или поздно разговоры о родителях, родственниках и детях заканчивались, и вдовы заводили речь на другие темы: «хочу снова пойти поработать медсестрой», «хочу открыть свое дело», «хочу усыновить ребенка», «собираюсь поработать в общественной организации» и даже «вложу деньги в строительство 40 загородных домов».

Горе постепенно заканчивается, и этот процесс начинается с того, что вдова перестает держаться за прошлое и начинает смотреть в будущее, строить новые планы, заводить новые знакомства и «оставаться открытой». В любом случае стоит помнить, что молодые вдовы обладают удивительной способностью восстанавливаться, говоря, что все это действительно несправедливо, но теперь они стали сильней и крепче.

Когда мужчины и женщины говорят между собой о своем вдовстве, сначала их поражает, как похожи их переживания, а потом — как сильно они различаются. Вначале и вдовы, и вдовцы проходят через одинаковый эмоциональный кризис. Они одинаково чувствуют себя потерянными, оставленными и сломленными. И те, и другие чувствуют, что потеряли часть себя, что стали осколком целого. В этом схожи переживания как мужчин, так и женщин.

На похоронах они улыбаются, жмут руки и отвечают на соболезнования с одинаковым «меня тут нет» выражением на лице. Они одинаково сердятся на то, что остались в одиночестве. Они винят себя, начиная самобичевание со слов «если бы я только», и одинаково подвержены тоске и всем остальным реакциям из репертуара горя. В голове мужчины рождаются точно такие же неразумные тирады, как и в голове женщины: «Дочке было бы гораздо лучше с мамой, а не со мной» и «Долли все любили, а такой скучный тип, как я, никому не нужен».

Когда начинается процесс восстановления в качестве отдельной личности, а не части пары, вдруг оказывается, что все взаимозависимости, которые держали брак вместе, являются недостатками. Большой и сильный мужчина может внезапно почувствовать себя беспомощным как младенец, равно как и сильная независимая женщина может начать бояться оставаться ночью одна. Основная составляющая чувства потери — это ощущение неполноценности, синдром «половины человека». «Теперь я не представляю из себя ничего особенного». Такие чувства свойственны любому овдовевшему, они зависят от того, к какому полу принадлежит человек.

Тем не менее, существуют и различия. Хотя они не имеют отношения к Y-хромосоме, они глубоко укореняются в моральных нормах и стандартах поведения мужчины в обществе. Например, сила и отвага. С точки зрения вдовца, он обязан стоически все переносить. Кажется, что мужчины и вправду переносят происходящее легче женщин, но маска стоика — это результат многолетней практики, а не врожденная черта, и она нимало не защищает от горя. Мужчины завидуют способности женщин плакать. Хотя в настоящее время мужчинам позволено плакать, они до сих пор в это не поверили. Слишком часто окружающие, видя плачущего мужчину, проявляют охватывающее их ощущение неловкости: жмутся, смотрят в пол и теряют дар речи. Так что мужчины предпочитают сдерживаться. Один вдовец описывал, как неловко ему было на работе — это был его первый день после смерти жены. У себя на столе он нашел открытку с выражениями соболезнования, которую написали коллеги, потерял самообладание и разрыдался. «Они все мне сочувствовали, я знаю», — говорил он, — «но никто не подошел и не обнял меня за плечи, как наверняка обняли бы женщину. Наверное, это ненормально, но мне так хотелось, чтобы меня обняли — как маленького».

Также от вдовца ожидается, что он «придет в себя» раньше, чем женщина. Проходит несколько месяцев, и если папа все еще не возобновил прежнюю жизнь в полном объеме, дети начинают беспокоиться. Они говорят: «Пап, тебе надо быть поактивней. Уже пора». Фраза «справляться с этим» в применении к мужчине, к сожалению — и совершенно зря — подразумевает движение только вперед, без рецидивов и спадов.

Мужчина еще совершенно ни к чему не готов, его все еще переполняют эмоции, и ему постоянно хочется говорить о жене, о ее болезни, о ее стойкости, о том, как она отлично умела водить машину и как она могла заставить зацвести даже палку, а друзья уже говорят ему, что надо «познакомиться с приличной женщиной». Друзья хлопают его по плечу, предлагают пиво и зовут посмотреть футбол, и не дают ему возможности выразить свои чувства и предаться воспоминаниям. Одинокие женщины начинают с ним заигрывать, а это не вызывает в нем никакой реакции или даже путает его, и он думает, нормально ли их поведение и нормален ли он сам. И ему не с кем об этом поговорить — ее больше нет.

Среди множества мифов о «настоящей мужественности» существует и миф о том, что «каждому мужчине нужна женщина, чтобы заботиться о нем». На это многие мужчины научились отвечать: «С тех пор, как изобрели посудомоечную и стиральную машину, — уже не нужна». Многие этого не делают, но умеют или могут научиться: готовить, стирать, пылесосить, мыть посуду. Техника помогла убрать разрыв между мужскими и женскими делами по дому. К тому же многим вдовцам приходилось заботиться о жене, пока та долго и тяжело болела: они готовили, убирали, ухаживали и редко оставляли ее в одиночестве. Мужчины говорят, что научиться выполнять домашние обязанности не так уж сложно, и даже если приходится целую неделю учиться готовить картофельное пюре и жарить свиные котлеты, в итоге это все равно получается. Разумеется, существуют безнадежно беспомощные мужчины, которые едят только в кафе и ресторанах, но многие вдовцы считают оскорбительным образ такого мужчины, который не способен даже вскипятить воду. Как говорят мужчины, менее всего они скучают по ужину на столе и чистым простыням.

Больше всего им не хватает живой энергии женщины, которая превращала место для жилья в дом; которая была основанием столь многого. «Дом был ее царством. Без нее я чувствую себя совсем чужим в доме», — грустно признался один пожилой вдовец. С тех пор, как умерла его жена, в доме почти ничего не изменилось, это все еще был ее дом, несмотря на то, что вдовец сам себе готовил, и кто–то приходил раз в неделю, чтобы пропылесосить.

Спросите вдовца, что для него самое худшее, и он ответит: «Одиночество». Если измерять одиночество, то мужчинам окажется хуже, чем женщинам, потому что они горюют не столь явно, скрывая свои чувства — иногда даже от самих себя. Женщина всегда может поговорить с другой женщиной. Мужчинам говорить не с кем. У женщин есть подруги, у мужчин — друзья, а в отношениях с друзьями довольно много неписаных правил и запретов. Оставьте двух женщин на необитаемом острове, и через час они уже расскажут друг другу всю историю своей жизни, а мужчины в лучшем случае узнают, кто где жил и кем работал. У женщин есть подруги, которые могут выслушать и с которыми можно вместе поплакать. У мужчин есть клубы, объединения по интересам и рыбалка по субботам, а еще друзья, которые могут соболезнующе похлопать по плечу; этим все и ограничивается.