Юлия Юшкова-Борисова - Расслабьтесь, у вас рак!

Все эти вопросы требуют изучения для того, чтобы выстраивать на основе полученных знаний прогнозы на будущее и для того, чтобы было можно элиминировать негативные тенденции. Биржи труда предлагают работу, которая не нужна никому другому, физически трудную работу за маленькие деньги.

Рынок труда должен адекватно отреагировать на изменение ситуации в людских ресурсах. Он сейчас реагирует медленнее, чем следует и, на мой взгляд, нуждается в корректировке. Кстати, Даниэлю Канеману и Вернону Смиту дали Нобелевскую премию по экономике именно за то, что они доказали, что в сложных многослойных ситуациях, на которые влияет наша манера мыслить и наши убеждения, рынки и их законы, как правило, не работают и нуждаются в поддержке и корректировке.

Работодателю гораздо удобнее иметь одного работника на одном участке работы и наблюдать весь процесс его труда воочию. И ему удобнее уволить, сократить или еще как-то выжить с рабочего места нездорового человека. Но то, что удобно работодателю не всегда удобно всему обществу. Обществу удобно, чтобы человек оставался при куске хлеба и чтобы этот кусок он зарабатывал лучшими из своих профессиональных навыков. Но тогда надо, чтобы на рынке труда появились рабочие места на полставки, на четверть ставки, на три часа в неделю, на неделю в месяц, удаленные места работы, места работы по телефону, по скайпу и прочие варианты занятости.

Наши ценностные нормы относительно труда не соответствуют современному миру. Работодатель рассчитывает на полную выкладку человека на работе, реанимируя трудовые ценности советского и военного времени, а люди же либо втягиваются в этот военизированный процесс, либо достают из глубин культуры отношение к труду крепостных на барщине. (Это отдельная тема). В первом случае люди зарабатывают деньги, но тратят здоровье. А во втором случае они получают мало и им не на что свое здоровье поддерживать. Ценности честного обмена труда на деньги мне лично встречались редко.

Так кто же люди, подобные мне по состоянию здоровья?

Нонсанусы.

Я придумала это слово для определения собственного социального статуса. «Invalidus» на латыни означает «недействительный». А я очень даже действительна и вполне себе полноценна. И возможности мои довольно велики.

Но я продолжаю быть не здорова. Именно «не» отдельно от «здорова». Перевожу на латынь — «non sanus». Трансформирую, для упрощения в русский неологизм «нонсанус». (Вам не нравится мое слово — придумайте свое, но, на мой взгляд, мое слово очень хорошо звучит по-русски).

Итак, я — нонсанус. Как и многие, многие люди, выздоравливающие после тяжелых болезней, травм, операций или находящиеся в системных хронических процессах. Такие как я, нуждаются порой не в помощи, а в отсутствии пресса. Не спрашивайте с меня, что я делала этот год после падения, я не просила у государства денег на еду, но и вы не просите с меня налогов, в том числе за имущество, засчитайте прошедший год в трудовой стаж, ведь я трудилась, выздоравливая. И налоги я все равно платила, НДС 10—18% каждый раз, с каждого купленного товара, медицинского характера в том числе. И если бы я не делала всего того, что сделала в прошлый год, то могла бы стать полным инвалидом, и обществу пришлось бы содержать меня ближайшие сорок лет. А я за это время превратилась бы в страшно вредную старуху в инвалидной коляске.

Конечно, вы можете сказать, что мне поделом. Что это не вы сажали меня на лошадь, я сама на нее залезла, и, следовательно, виновна в своем положении, как и многие другие люди, катающиеся на горных лыжах, летающие на парапланах и занимающиеся подледным ловом. Мне, конечно же, хочется сказать, что виновата лошадь, а не я, хотя я понимаю, что вы во многом правы…

И что теперь, на свалку меня? Нет, погодите! Меня надо немножко подлечить, освободить от налогов, помочь с организацией работы и я еще пригожусь обществу как Емеле волшебная щука.

Мне кажется, что имеет смысл не просто пересмотреть политику трудовой занятости, но и выделить особые усилия и особые средства для создания занятости частичного типа. И либо не собирать налоги с нонсанусов, либо освобождать их от налогов на некое количество времени, необходимое для восстановления. На мой взгляд, экономика без них, их труда и их знаний не выживет. А они не выживут, если будут работать как полностью здоровые люди.

Однако, есть такая точка зрения, что работы со временем будет все меньше, и достанется она только избранным, самым достойным и самым лучшим, которые с помощью автоматики будут производить столько продукции, что хватит на всех. А все остальные будут жить на пожизненную пенсию. Но все же, пример Стивена Хокинга говорит о том, что людьми, достойными работы, могут быть не самые здоровые телесно люди.

И еще. Человечность, общение, умение делать что-то руками, умение любить людей и разговаривать с ними — все эти вещи все нужнее и нужнее с каждым годом. Здесь люди постарше и слабее физически могут быть незаменимы.

Посмотрите фильм «Стажер» с Робертом де Ниро в роли семидесятилетнего вдовца, вышедшего на пенсию и начавшего стажироваться в крупном интернет-магазине под руководством молодой руководительницы. (США, 2015). Он как раз о том, как много могут дать пожилые люди молодым.

А пока что…

«Достаточно четко можно было выделить две категории больных. Первая категория женщин готова бороться за свою жизнь, за свои права на обеспечение лекарствами, за свое право жить дальше, вторая категория сдается изначально, готовится закончить свой жизненный путь и довольствуется малым. Может быть, это связано с тяжестью течения заболевания, с его стадиями, видами и формами, (отследить это не входило в задачу исследовательской группы), но вполне возможно, что это зависит от личностной сущности респонденток.

Однако психологическое состояние большинства респонденток групп оставляло желать лучшего. Несмотря на то, что на группу были приглашены женщины с положительными результатами лечения, которые физически смогли прийти на встречу, некоторые из которых продолжают работать, (и потому что хотят этого, и потому что им отказали в инвалидности), почти никто из них не чувствовал себя полноценным человеком. И это один их самых важных итогов проведенных бесед.

Очевидно, дело в том, что онкологические заболевания принципиально меняют жизнь человека в худшую сторону, «такой как раньше» она уже стать не сможет. Особенную роль в этом играют лекарства, их качество, доступность, то, с чем связано их получение. Если льготные лекарства недоступны или малодоступны, если ежемесячная процедура их получения по льготному рецепту превращается в испытание, то жизнь человека навсегда и безвозвратно меняется. Если лекарства токсичны (многочисленные жалобы на тамоксифен российского производства) и, подавляя развитие опухолей, ослабляют организм в целом, то ни о какой «нормальной жизни» не может быть и речи».