Эстер Хардинг - Психическая энергия: превращения и истоки

5. См. C.G. Jung, Tsvo Essays on Analytical Psychology (C.W. 7); M.E. Harding, The Way of All Women: E. Bertine, Relationships: in the Family, in Friendship, in Love.

6. См. ниже, примечание на с. 293-294.

7. Труды и дни, D, 276—281. См. пер. Evelyn-White, pp. 23—25.

8. Это было написано в 1947 г.

Инстинкт самосохранения оберегает жизнь и обеспечивает благополучие индивида:

благосостоянию расы аналогичным образом служит инстинкт сохранения расы. Однако этот инстинкт действует не в самой расе, как едином целом, а в составляющих ее индивидах. В то же самое время в связи с тем, что существование расы предшествует жизни текущего поколения и будет продолжаться еще долгое время после его смерти, как сущность раса представляет собой нечто большее суммы жизней ее живых составляющих. Вследствие этого импульс, обеспечивающий продолжение существования расы, будет функционировать независимо от своекорыстия индивида. Он может вредить его личным интересам и даже погубить его. Таким образом, иногда возможно противостояние двух мощных импульсов, оберегающих жизнь.

Такой конфликт очевиден в, условиях естественного состояния, когда инстинкты обладают полной властью. Всякий раз при пробуждении инстинкт сохранения рода, повидимому, берет верх над инстинктом самосохранения отдельной особи. Например, замечено, что поврежденное или пораженное болезнью плодовое дерево может принести невиданный урожай. Когда его жизнь оказывается под угрозой, дерево дает больше плодов, чем прежде, невзирая на то, что растрачиваются жизненные энергии, необходимые для восстановления. В результате аналогичной реакции увеличивается число пчел в улье, когда пчелиной семье грозит нехватка пиши. Похоже на то, что природа делает последнюю отчаянную попытку продлить жизнь сообщества посредством одного только увеличения численности особей, не принимая во внимание, сколько их может погибнуть от голода. Пчелы 128 сами придерживаются этой самоубийственной линии поведения, хотя в других случаях они безжалостно убивают большое количество собратьев, если благополучие улья требует такой жертвы. Похоже, что природа в большей степени беспокоится о сохранении рода и в меньшей — о благосостоянии отдельной особи.

Однако, когда в результате активного вмешательства индивидов, отличающихся самосознанием, изначальные условия модифицируются, естественный ход событий нарушается. Так, люди часто стремятся сохранить собственную жизнь даже в ущерб интересам коллективной жизни расы. Когда на сцене появляется эго-сознание и в результате психической трансформации инстинкты частично теряют свой компульсивный характер, порядок значимости инстинктивных сил меняется.

Природа отдает предпочтение расе; с точки зрения эго более важным является благополучие индивида. Эго говорит: «Что станет с существованием расы, если погибнут составляющие ее индивиды?» Или, как гласит негритянский духовный гимн:

«Это я, это я, это я, о Господи». В борьбе двух инстинктов благодаря сознательному вмешательству чаши весов иногда могут склониться в сторону индивидуального выживания; однако способность человека изменять естественный порядок в свою пользу не так велика, как он думает. Ибо он подчиняется внутреннему закону инстинкта, а не навязанному извне правилу. И обычно верх одерживает древний естественный образ действия.

Женщина с серьезным заболеванием (к примеру, раковым) может перенести нормальную беременность. У нее может родиться здоровый и полноценный ребенок, хотя болезнь матери будет прогрессировать быстрее. В случае такой беременности ребенок формируется и развивается за счет жизни матери, невзирая на ее собственные желания в этом отношении. Здесь выбор остается за природой. С другой стороны, мать сознательно может предпочесть спасение ребенка, даже если это решение будет стоить собственной жизни. Или же женщина может намеренно забеременеть, даже если рассудок подсказывает, что это — безрассудство и возможно даже, роковое безрассудство.

Сила инстинктивного механизма, обеспечивающего продолжение существования расы даже ценой жизни индивида, в особенности проявляется в военное время. Заметное увеличение рождаемости, обычно наблюдаемое в такие периоды, указывает, что импульс к воспроизведению становится сильнее, когда су- 129 шествование расы находится под угрозой, даже если с точки зрения индивида целесообразность рождения ребенка в такое время вызывает серьезные сомнения.

Инстинкт воспроизведения проявляется в двух аспектах: сексуальности и родительском долге. Инстинкт родительского долга будет обсуждаться в следующей главе, а здесь мы сосредоточимся на анализе инстинкта сексуальности.

Фундаментальное значение сексуальности в психологическом складе современных мужчин и женщин было выявлено благодаря исследованиям Фрейда и его последователей. Демонстрация того, что разнообразная творческая деятельность — культурная, художественная и научная — черпает свою энергию из инстинкта сексуальности, уже не так шокирует нас, как предшественников. Фрейд убедительно показал инстинктивные корни романтической и эротической любви. Юнгу осталось только продемонстрировать направление развития, характерное для этого фундаментального инстинкта1.

Тенденция к психической модификации биологических инстинктов, присущая человеку, дала начало множеству культурных достижений. С помощью редуктивного анализа их происхождение можно проследить до инстинктов, немного более дифференцированных, чем элементарные рефлексы: тем не менее, мы не можем заключить, что конечный культурный продукт — это не более чем результат смещения действия сексуальности.

Ибо грубый импульс инициировал творческую работу, итогом которой стала культурная ценность, и в добавок к этому сам инстинкт трансформировался во благо общества.

Именно этот аспект процесса особенно интересовал Юнга. Его сильно впечатлял тот факт, что живому организму свойственна тенденция к развитию. Она не является ни чемто навязываемым извне, ни изобретением сознания. Живые формы эволюционировали совершенно независимо от сознательной цели. Цель, если она вообще была, определялась источником, неизвестным организму, — то есть, мотивация была бессознательной. Более того, по-видимому, эта «цель» передавалась от поколения к поколению; ибо для большинства адаптации потребовались многие поколения развития.

В своих исследованиях бессознательного плана человеческой психики Юнг наблюдал содержание, которое нельзя удовлетворительно объяснить, исходя из фрейдистской теории вытеснения; его значение становилось понятным только 5 - 7325 130 при теологической интерпретации. Доказательства, подтверждающие эту точку зрения, нельзя назвать малочисленными или недоступными. С ними может ознакомиться всякий, кто способен понять происходящее на втором плане его собственной психики. В глубине бессознательного постоянно повторяются древние, давно установившиеся паттерны; в то же самое время природа непрестанно порождает новые формы, ставит новые эксперименты. Мы признаем, что так обстоит дело в биологической сфере; изучение бессознательного демонстрирует, что это справедливо и в отношении психологической сферы.