Роман Грачев - Знаешь, доча...

Со временем, правда, выяснилось, что научить других тому, что умеешь сам, не так-то просто. Это мне казались элементарными аккорды «ля-минор», «ми-мажор», «соль», переборы, флажолеты, септы всякие… а ребенок слушает, раскрыв рот, и ни черта не понимает. И пальцы еще у всех кривые! Смотришь на паренька, как он, бедолага, мучается, пытаясь мизинец вытянуть на полметра, и думаешь: «Какой же зверь решил тебя на гитару отдать? Почему не в шахматы?». Но я старался, медленно и терпеливо объяснял, показывал, повторял миллион раз одни и те же вещи. Я не мог просто бросить их, заявив, что преподавать — не мое призвание. Мне ведь нужно было в конце года выставить учеников на отчетный концерт, где они показали бы все, чему успели научиться.

Худо-бедно, но дотянули мы до мая. Выступили мои ребята перед отчетной комиссией (директор центра, завуч и пара профессиональных преподавателей музыки), сыграли несложные мелодии, заработали свои честные «четверки» и «пятерки», я отчитался за учебный год, сдал журнал и забил на это дело.

Не умею я преподавать. Я для этого слишком нетерпелив. Каждый из нас в чем-то мастер своего дела, чем-то владеет настолько виртуозно, что может поделиться знаниями и умениями с другими людьми, но преподавание — это особый талант. Это готовность преодолевать неудачи, это нечеловеческое терпение, усидчивость и доброжелательность. Я не считал, сколько раз мне хотелось надеть гитару на голову ученика, но точно скажу, что часто. То, что тебе кажется простым, кого-то напугает до усрачки. В музыке это проявляется особенно ярко. Придет к тебе товарищ, которому слон на ухо наступил, а ты попробуй сделать из него Пако Де Люсию (гитарист такой знаменитый). Невозможно!

Помни об этом, если вдруг приспичит поиграть в учителя.

Главное мое достижение тех лет — знакомство со своей будущей женой, твоей мамой. Если бы она тогда не пришла ко мне учиться играть, ты бы не родилась. Правда, твоя мама до сих пор не простила мне «четверку» за отчетное выступление. Мог бы и «отлично» поставить в честь наших отношений.

Я действительно не знаю, почему срезал ей один балл. Сыграла-то она без ошибок.

…Ты еще не устала? В смысле, тебе еще не надоело мое «бу-бу-бу»?

Я прекрасно знаю, какими навязчивыми занудами могут быть взрослые. Несешься ты куда-то по своим делам, спешишь к друзьям и подружкам, а тебя бабушка хватает за пуговицу, притягивает к себе и говорит: «Знаешь, я вот что хочу тебе сказать. Это началось много лет назад, когда Земля еще была цветущей планетой…».

В твоем возрасте не очень-то хочется вести долгие разговоры о том, какими большими раньше были деревья. Они и сейчас для тебя высоковаты. Какой интерес слушать, что там было при вашем Царе Горохе, где ни интернета, ни «Контры»…

Но я ведь не хватаю тебя за пуговицу, не так ли? Наши с тобой долгие разговоры «за жизнь», которые мы ведем во время прогулок, позволяют мне надеяться, что тебе все же интересно мое мнение. Для того я и пишу тебе эту книгу. Ты в любой момент можешь отложить ее в сторону, сделав закладку, а потом вернуться, вдоволь наигравшись с собаками, хомяками и кошками.

Если ты с ними все еще играешь…

Из книги «Томка. Начало»

Диалог с продавцом отдела товаров для животных:

— Мне, пожалуйста, корм для хомяков.

— Хорошо. Что-то еще?

— И для морской свинки.

— Да, конечно, пожалуйста.

— И для кошек сухого граммов триста.

— Угу. Это всё?

— Нет, еще для крысы давайте посмотрим.

— Хм, обязательно.

Оплачиваю товар. Продавщица смотрит поверх очков.

— А собаки у вас нет?

— Пока нет, но уже присматривается.

— Сочувствую.

Иду к машине и вспоминаю диалог из «Простоквашино»: «Надо чтобы дома были и кошки, и собаки, и лошади, и друзей полный мешок. Тогда дети пропадать не будут». — «Да, тогда родители пропадать начнут».

Уже целый год по утрам ощущаю себя фермером, обходящим свои владения и «задающим корм поросятам». Что любопытно, весь этот пушистый гвалт покупался для дочки и исключительно по ее слезным просьбам, однако ее нынешнее участие в уходе за животными ограничивается лишь короткими «сю-сю» по вечерам.

— Я хозяин фермы, — говорит она, — а ты мой рабочий.

Узнаешь себя шесть лет назад?

С возрастом мало что изменилось. Животных ты любишь, но если в детстве хватало одной кошки с каким-нибудь грызуном, то позже началось что-то вообще несусветное. По твоей просьбе я купил волнистого попугая Чико, черепаху Шарлотту, двух толстых золотых рыбок и двух улиток им в компанию, чтобы стенки аквариума чистили (когда водоплавающие все померли от тоски, ты выпросила трех разноцветных петушков, каждый из которых получил свое имя, но я их уже не помню). Что там у нас еще? А, как я мог забыть! Сущие бестии, ночные сволочи и негодяи — джунгарские хомяки! Из купленной парочки они размножились до целого стада, орали, визжали, дрались по ночам, пожирали друг друга. Поверь, я не в упрек — мой дом действительно напоминал ферму, и это было даже весело.

К сожалению, восторг от новой «живой игрушки» у тебя быстро проходит. Да, ты ухаживаешь за ними, кормишь, прибираешься в клетках, но это уже обычное «сожительство». Мне страшно сейчас представить, что однажды я мог повестись на твои просьбы купить хорька, поросенка и еще какого-то комнатного динозавра.

Тут вот какая штука, дорогая. Животные рано или поздно уходят. Дольше всех живут кошки и собаки. Ну, еще попугаи, хотя наш бедный Чико заболел и уже через два года тихо и мирно околел в углу клетки. Мне не хватало его веселого чириканья, которым он меня встречал по вечерам. Да и Шарлотта однажды не вышла из зимней спячки. Я уж не говорю о рыбках, которых если как следует перекормить, то они всплывут пузом вверх. Это естественный ход жизни, но все это несколько печально. Я помню твои слезы, когда померла первая в жизни зверушка — черно-белая морская свинка Кити. Потом «кладбище домашних животных» пополнили мышонок Скрипи, крыска Аришка, кто-то еще… Сейчас ты уже не плачешь, ты философски вздыхаешь, но я знаю, что комок в горле все равно стоит.

В юности у меня был кот-долгожитель Петька. Мохнатый сибирский крепыш. Откуда-то мы его притащили еще котенком в 1990 году. В полугодовалом возрасте он серьезно заболел — блевал, дристал и вообще дышал на ладан. В глазах словно мольба стояла: «Хозяин, пристрели, избавь от мучений». Мы с родной сестренкой повезли его в ветлечебницу. Было воскресенье, из врачей на месте торчала только дежурный фельдшер. Посмотрела она скотинку нашу и сказала: «Не жилец. Вон оставьте там на столике, завтра ветеринар придет и усыпит».

Мы тогда смалодушничали. Подростки, чего с нас взять. Оставили Петьку на столе и пошли. Но уже в дверях почему-то оба обернулись. Петрушка свернулся комочком в углу и с такой тоской смотрел на нас, что мы не смогли его оставить. Забрали домой.