Филип Тетлок - Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

Второе большое препятствие для обратной связи — разорванность во времени. Когда прогнозы делаются вперед на месяцы или годы, во время ожидания результата в память вкрадываются помехи. Вы знаете, что сейчас думаете по поводу будущего. Но сможете ли точно вспомнить свой прогноз по мере разворачивания событий? Есть большая вероятность, что нет. И вам придется столкнуться не только с обычной забывчивостью, но, весьма вероятно, и с тем, что психологи называют эффектом знания задним числом.

Если вы достаточно зрелый человек и в 1991 году были разумным существом, ответьте на вопрос: какова была вероятность, что вы думали, будто президент Джордж Г. У. Буш (вошедший в историю под именем Буш 41) выиграет в 1992 году президентские выборы и останется на второй срок? Мы все знаем, что Буш 41 проиграл Биллу Клинтону, но вы наверняка вспомните, что его популярность после победы в Персидском заливе была очень высока. Так что, возможно, вы тогда думали, что у него есть все шансы выиграть, — но, конечно, вероятность того, что он проиграет, тоже была высока. Так что, может, пятьдесят на пятьдесят? Или, возможно, вы считали, что война приподняла его шансы, скажем, до 60–70 % вероятности выигрыша? На самом деле все, что вы помните о своих тогдашних суждениях, скорее всего, не соответствует действительности, причем предсказуемым образом. Я могу продемонстрировать это, вытащив из архива 1991 года выпуск юмористической передачи Saturday Night Live , в котором запечатлена политическая мудрость того периода. Сцена: дебаты между основными претендентами на номинацию кандидата от Демократической партии в 1992 году.

Ведущая дебатов: Добрый вечер. Меня зовут Фэй Салливан, я представляю «Лигу избирательниц». Добро пожаловать на первые дебаты из серии, в которых пять ведущих представителей Демократической партии будут пытаться увильнуть от приказа своей партии участвовать в бессмысленной гонке против президента Джорджа Буша. Большинство из них уже заявило, что не заинтересовано в выдвижении своей кандидатуры. Но каждый из них, конечно, находится под грандиозным давлением: кто же станет тем идиотом, который предпримет провальную попытку соревноваться с очень, очень популярным текущим президентом. Итак, сенатор Билл Брэдли из Нью-Джерси…

Сенатор Билл Брэдли: Я не кандидат в президенты в 1992-м.

Ведущая дебатов: И лидер большинства в палате представителей Дик Гепхардт из Миссури…

Конгрессмен Дик Гепхардт: Я не претендую на роль кандидата от своей партии.

Ситуация становится все более абсурдной. В этих дебатах каждый кандидат восхваляет оппонентов и очерняет себя — потому что они знают, что Буш 41 камня на камне не оставит от своего соперника. Именно поэтому лидеры демократов не сражались в том году за кандидатскую позицию, расчистив дорогу никому не известному губернатору Арканзаса Биллу Клинтону.

Когда мы знаем исход какого-либо события, это знание искажает наше изначальное восприятие, восприятие до того, как мы узнали исход: вот суть эффекта знания задним числом. Барух Фишхофф первым задокументировал этот феномен в серии элегантных экспериментов. В первом людей просили оценить вероятность основных мировых событий в период, когда Фишхофф проводил исследование («Встретится ли Никсон лично с Мао?»), затем вспомнить о своей оценке после того, как событие случилось или не случилось. Знание исхода постоянно искажает оценку, даже когда люди пытаются этого не допустить. Эффект, как правило, незначителен, но бывает и весьма серьезным. В 1988 году, когда в Советском Союзе проходили серьезные реформы, из-за которых люди задумывались о будущем страны, я попросил экспертов оценить вероятность того, что Коммунистическая партия потеряет свою монополию на власть в СССР в течение ближайших пяти лет. В 1991 году мир в шоке наблюдал за развалом Советского Союза. В 1992–1993 годах я вернулся к опрошенным экспертам, напомнил им вопрос 1988 года и попросил воссоздать свои оценки. В среднем в их воспоминаниях вероятность оказалась на 31 % больше той, что они на самом деле предсказывали. Например, эксперту, которая предсказывала всего лишь 10 % вероятности, могло запомниться, что она предрекала 40 или 50 %. Был даже случай, когда эксперт, оценивший вероятность в 20 %, позже вспомнил свою оценку как 70 %, — это иллюстрирует, что эффект взгляда задним числом также иногда фигурирует под названием «я всегда это знал».

Прогнозисты, которые используют обтекаемый язык и рассчитывают на свою небезупречную память при извлечении из нее старых прогнозов, не получают четкой обратной связи и, соответственно, не могут ничему научиться на опыте. Они похожи на игроков в баскетбол, которые делают свободные броски в полной темноте. Единственная их обратная связь — это звук: звяканье, когда мяч ударяется о металл, глухой стук о деревянный щит, шелест мяча, задевшего сетку. Ветеран, сделавший тысячи свободных бросков при включенном свете, может соединить звуки с попаданиями или промахами — но не новичок. Шелест может означать как точный бросок, так и недолет. Громкое лязганье означает, что бросок достиг кольца — но провалился ли в него мяч или отскочил? Уверенности тут быть не может. Конечно, они могут убедить самих себя в том, что знают, как у них идут дела, но на самом деле это не так; и если тренируются в темноте в течение недель, они могут стать более уверенными (я ведь столько практиковался — должно быть, у меня отлично получается!), но не станут лучше как баскетболисты. Только при включенном свете они могут получить четкую обратную связь. Только в этом случае они могут учиться и улучшать свои навыки.

Когда Тим Минто предсказал количество сирийских беженцев в 2014 году, его результат Брайера был 0,07. Это четкий и осмысленный отличный результат, эквивалент точного броска в баскетболе. Однако прогноз Тима на посещение Синдзо Абэ храма Ясукуни обернулся для него результатом 1,46, что можно приравнять к попаданию мяча в мусорный бак позади гимназии. И Тим это знал. Он не смог бы спрятаться за обтекаемостью формулировок, у него не было никаких шансов, что эффект знания задним числом введет его в заблуждение относительно того, что прогноз был не так уж плох. Тим провалил его и знал об этом, что дало ему возможность учиться.

Кстати, не существует никаких кратких путей. Игроки в бридж могут улучшить свою способность высказывать взвешенные суждения в оценивании взяток, но исследования демонстрируют, что эта способность, отточенная в одном контексте, в другой переносится с плохим или вообще нулевым результатом. Так что, если думаете, что сможете стать хорошим прогнозистом в области политики или бизнеса, играя в бридж, — забудьте об этом. Чтобы лучше прогнозировать в определенной области, нужно прогнозировать в этой области снова и снова, с хорошей обратной связью, которая говорит о том, насколько успешны тренировки. А еще нужна жизнерадостная готовность сказать: «Надо же, на этот раз не получилось — надо подумать как следует почему».