Клод М Стил - Как стереотипы заставляют мозг тупеть

Даже когда, как Джон Генри Мартин, Тед мог бы заплатить такую цену, настолько сильно давление в обществе относительно того, чтобы стать финансово защищенным и успешным. Но правда в том, что он, скорее всего, заплатил бы цену, осознавая ее в той же степени, в которой мужчины, шедшие по мосту Капилано, понимали, почему им так понравился интервьюер, с которым они познакомились. Жизненные потребности и цели находятся в психологии на переднем плане, цена следования им находится в тени. Мы не можем полагаться ни на ответы Теда, ни на слова Джона Генри, чтобы увеличить расходы на здравоохранение, которые они несут по мере необходимости. [15] Я хочу соблюсти осторожность. Я не хочу подразумевать, что давление угрозы идентичности и его кумулятивное воздействие на афроамериканцев, даже в интеллектуальных областях, является таким абсолютным и всепоглощающим, что лишь несколько отдельных успехов зафиксировано в этих областях. Ясное дело, существует много таких успехов и множество факторов, которые могут смягчить угрозу для отдельных лиц. Кто-то может найти себя в условиях интеллектуальных достижений, где угроза подтверждения стереотипа низка (как мы увидим, это может произойти в условиях, где есть критическая масса идентификационных сопряжений); кто-то может обнаружить, что его лично рассматривают как исключение из стереотипа; наслаждаясь этим преимуществом и имея необходимые навыки и мотивацию, кто-то может достичь уровня общественного успеха, который сам по себе насвистывает Вивальди и отклоняет стереотипное суждение; можно иметь личные особенности (цвет кожи, диалект и одежда и т. д.), которые отклоняют стереотипные суждения, и так далее. И я уверен, что некоторые Джоны Генри работают достаточно усердно, чтобы преодолеть угрозу, даже в самых худших условиях. Дело здесь, однако, в том, чтобы показать, что приходится преодолевать себя, чтобы эти успехи произошли (форма угрозы), и факт того, что мы не всегда можем осознавать цену, которую платим за это.

Чтобы сократить эти расходы, нам нужно понять, что делает их большими и что делает их маленькими, что делает давление идентичности, которое способствует им, хуже, а что делает его лучше – вопрос, к которому я и сейчас обращаюсь.

23 июня 2003 года Верховный суд США огласил решение по двум прецедентным делам позитивной дискриминации, в которых Мичиганский университет защитил свое право на рассмотрение расы абитуриента при поступлении в его бакалавриат (Гратц против Боллинджера) и поступлении в юридическую школу (Граттер против Боллинджера). За недели до объявления решения 23 июня я был уверен, что знал, какими будут решения. Я слышал интервью судьи Сандры Дей О’Коннор для Нины Тотенберг на Национальном Общественном Радио в программе «Учитывая все обстоятельства» от 13 мая. Общепринятая точка зрения тогда заключалась в том, что другие восемь судей Верховного Суда разделятся поровну в этих двух решениях, оставив О’Коннор в качестве решающего голоса.

Позитивная дискриминация совсем не упоминалась в интервью. Оно в основном было построено вокруг недавно опубликованных мемуаров О’Коннор, «Его Величество закон» [16] Sandra Pay O'Connor The Majesty of the Law. , которые начинались с ее юности на ранчо «Лейзи Би» в Аризоне и следовали по всему ее пути в Верховный суд. Когда Тотенберг спросил О’Коннор о ее первых годах работы в Суде, будучи единственной женщиной, О’Коннор сказала, что этот опыт был «удушающим». «Куда бы Сандра ни направилась, пресса следовала за ней по пятам», – сказала она и добавила, что после каждого решения следовало небольшое добавление: чем судья О’Коннор занималась в этом деле? Ее назначение сопровождалось вопросами: «Она достаточно хороша? У нее были феминистские наклонности? Была ли она недостаточно феминисткой?» Гиперконтроль был по всем фронтам.

Затем Тотенберг спросила О’Коннор: «Когда судья Гинзбург (вторая женщина, назначенная судьей) пришла на работу, дела наладились?» О’Коннор ответила: «О, это были небо и земля. Как только появилась судья Гинсбург, давление пропало. […] Мы просто превратились в двух из девяти судей. […] Это была такая приятная перемена». Услышав это, пока я ехал в машине, я почувствовал, что знаю, как пройдут решения по позитивной дискриминации. Я чувствовал, что знаю потому, что ее заявление показало, что О’Коннор понимала понятие «критическая масса», основа защиты Мичигана.

Термин «критическая масса» относится к моменту, когда появляется достаточно меньшинств в окружении, таком, как школа или работа, так что отдельные меньшинства больше не чувствуют себя неуютно потому, что они являются меньшинствами – говоря нашим языком, они больше не чувствуют мешающего уровня угрозы идентичности. Когда судья О’Коннор была единственной женщиной в суде, ей не хватало критической массы. Она была напряжена, обременена дополнительным вниманием, ей приходилось быть как Джеки Робинсон [17] Американский бейсболист, первый темнокожий игрок в Главной лиге бейсбола в XX веке. только от женщин в законодательстве. Когда Гинзбург, вторая женщина, пришла на работу, в суде появилась критическая масса женщин. Стресс и чувство нагрузки у О'Коннор утихли. Перемена была психологической. Ее фактические ограничения изменились. Пресса меньше брала у нее интервью после каждого решения суда; они меньше задавали вопросов о «женской точке зрения» в отношении решений; они больше не следили за ней в ресторанах. Ее рабочая среда теперь включила кого-то еще, кто разделял опыт и видение женщин. Она могла меньше беспокоиться о том, что ее увидят стереотипно.

Когда О’Коннор ушла в отставку и оставила Гинзбург в качестве единственной женщины в суде, Гинзбург потеряла «критическую массу», и ее личные идентификации стали напоминать те, с которыми О’Коннор столкнулась ранее. «Я не понимала, как сильно я буду скучать по ней, пока она не ушла», – сказала Гинзбург вскоре после отставки О’Коннор и добавила: «Мы имеем разный взгляд на много важных вопросов, но мы имели опыт роста, и у нас есть определенные чувства, которых не хватает нашим коллегам-мужчинам». Она сказала, что не хотела, чтобы суд дал понять, что женщина-судья «разовая диковинка, а не естественный порядок вещей». После ухода О’Коннор личная идентификация Гинзбург ухудшилась. Она ушла от естественного порядка вещей к неестественному порядку вещей.

«Критическая масса» не является точным термином. Трудно привязать его к точному числу. О’Коннор, например, наслаждалась чувством «критической массы», имея всего лишь одну коллегу-женщину в суде. Мало колледжей тем не менее могли бы считать двух студентов из числа меньшинств, критической массой. Что тут вообще происходит? Один из вариантов заключается в том, что число меньшинств вокруг должно быть достаточно большим, чтобы улучшить идентификации отдельных меньшинств. Только двух черных студентов в кампусе колледжа слишком мало, чтобы повлиять на учебное сообщество – преобладающие стили, статус, студенческих лидеров, вероятность быть стереотипным и так далее. Например, будет ли 100 или даже 500 чернокожих достаточно для достижения критической массы чернокожих в Мичигане, где более 36000 студентов? Тем не менее приход всего одной женщины в Верховный Суд из девяти судей резко изменил идентификацию второй женщины Сандры О’Коннор.