Клод М Стил - Как стереотипы заставляют мозг тупеть

Может ли быть оказано влияние на что-то базовое, как наше чувство сопричастности в окружении, случайными сигналами в окружении: велосипедами, свисающими с потолка, сообщениями на телефон от репортеров, пребывание одним из двух белокожих студентов на занятии политологией или проявление этих факторов только двусмысленно сигнализируют об идентификации? Наш внутренний голос говорил, «Да», но мы знали, что разумно предположить, что люди могут легко преодолеть влияние таких сигналов, если они захотят – если, например, для них важно окружение.

Наша интуиция была подкреплена новейшими исследованиями. Майкл Инцлихт и Авив Бен-Зеев провели исследование, в котором женщины решали сложный тест по математике в группах по три тестируемых человека. В группах без мужчин женщины справились с тестом лучше, чем женщины в группах с одним мужчиной, и в группах с одним мужчиной женщины решали задание лучше, чем женщины в группах с двумя мужчинами. Когда число женщин в группах пошло на спад – случайный и неоднозначный сигнал – то же самое произошло с их результатом. Женщины не были «воинами». На них повлиял контекст – фоновый сигнал, который они, возможно, собирались преодолеть.

Наш собственный Пол Дэвис вместе со Стивом Спенсером опубликовали еще одну демонстрацию силы сигналов. У них студентки колледжа посмотрели шесть телевизионных рекламных роликов, которые были представлены якобы как часть медиаисследования. Для половины этих студентов в двух рекламах показывали женщин, изображенных в глупых стереотипных гендерных ситуациях (например, студентка, превозносящая тусовочную жизнь в своем университете) и для другой половины в рекламных роликах не было гендерного содержания. После просмотра рекламных роликов каждый студент переходил через зал якобы для того, чтобы пройти другое исследование, где ему нужно было помочь выпускнику. Они могли работать над столькими словесными и математическими задачами, над таким количеством, скольким они хотели. Результаты были очевидны. Женщины, которые видели стереотипные образы женщин в предыдущих рекламных роликах, выбрали меньше математических задач для работы, выполнили хуже те задачи, которые все-таки выбрали, и сообщили, что менее заинтересованы в математических специальностях колледжей и карьере, нежели те женщины, которые не видели этих роликов. Совершенно случайное проходное использование сигналов, вероятно, вызвавшее образы женщин, которых эти женщины не хотели подтверждать, не только ухудшило их математические результаты, но и снизило их интерес к математике, математическим специальностям и карьере.

Когда я впервые увидел результаты, я подумал, насколько они соотносимы с реальностью. Безусловно, такие проходящие сигналы могли иметь только слабое и временное влияние. Тогда я вспомнил, что в жизненных ситуациях, как было с Сандрой Дэй О‘Коннор до появления Гинзбург в Верховном суде, как было у Теда на занятиях по афроамериканской политологии, как было у женщин в компьютерном классе. Сигналы, которые вызывали такой эффект, не были мимолетными, они являлись сопутствующими ситуации. Таким образом, они имели серьезное и продолжительное влияние. Мы не воины в поле: случайные особенности нашей среды могут повлиять на наши жизненно важные решения и переломные результаты, даже если мы не будем до конца это осознавать.

Так что теперь у нас есть доказательства, что сигналы и угроза, которую они вызывают, могут снизить производительность и даже сделать человека менее заинтересованным в карьерном пути. Но нам не хватало прямых доказательств того, что случайные сигналы могут заставить людей чувствовать, что они не на своем месте в окружении или что они не могут доверять ему. Так ли это?

Валери Пюрди-Вонс и я придумали простой эксперимент, чтобы это выяснить. Мы выдали черным и белым респондентам реалистичный информационный бюллетень якобы от компании из Силиконовой долины и попросили их (после того, как они прочитают его полностью) оценить, насколько они могли ощутить принадлежность к такой компании, и насколько они бы доверились ей. Чтобы увидеть, будут ли случайные особенности компании, предположительно, сигналы о возможных идентификациях на этом рабочем месте, оказывать влияние на чувство принадлежности и доверия людей, мы составили другие информационные бюллетени – бюллетени, которые включали характеристики компании – и после этого сравнили их влияние на чувство принадлежности и доверия людей.

Некоторые из бюллетеней включали фотографии повседневной жизни – изображали небольшое число меньшинств (чернокожих, латиноамериканцев и азиатов) в компании. В других информационных бюллетенях эти фотографии изображали большее количество меньшинств в компании. Мы также хотели узнать эффект другого сигнала – заявленную политику компании в отношении представленности меньшинств. Некоторые бюллетени включали приметную статью о том, что компания была сильно привержена «политике равного отношения к цвету кожи» – показанная как оказывающая лечение людям и пытающаяся способствовать их благополучию как личностей. И некоторые бюллетени содержали основную статью о том, что компания имеет приверженность «ценностям многообразия» – показанная как ценящая различные взгляды и ресурсы, которые люди из разных слоев общества привносят в работу.

Получилась простая и мобильная процедура. Мы смогли вручить бюллетени различным выборкам черно-белых респондентов – конечно же, студентам в лаборатории колледжа, а также учащимся в кафетерии бизнес-школы, организации чернокожих профессионалов на пятничной вечеринке и совершенно невинным людям в пригородном поезде между Пало Альто и Сан-Франциско. Мы использовали все выборки, и для всех их мы исследовали влияние двух сигналов «критической массы» меньшинств и политики многообразия на то, насколько, по их мнению, респонденты будут ощущать принадлежность компании и доверять ей.

Результаты были очевидны практически для каждой изученной нами выборки. Белые респонденты (изображенные как группа большинства в наших бюллетенях) чувствовали, что они будут испытывать принадлежность компании и доверять компании независимо от того, какие реплики содержал бюллетень – независимо от того, изображено ли небольшое или среднее число меньшинств в компании (самый высокий процент меньшинств составлял 33 % в наших изображениях) и того, имела ли компания политику помощи дальтоникам или проводила политику многообразия. Статус большинства внутри и вне компании допускал чувство принадлежности.

Черные респонденты, однако, вели себя так же, как Артур Эш: они считали. Когда компания была изображена как имеющая среднее количество меньшинств, они доверяли ей и говорили, что они будут чувствовать принадлежность к ней как белые респонденты. И они чувствовали это независимо от политики многообразия компании. Заложенная «критическая масса» успокаивала их бдительность.