Джон Тирни - Сила воли. Возьми свою жизнь под контроль

Мальчика в ту пору звали Джоном Роулендсом, и он пойдет по жизни, стремясь забыть позор работного дома и смыть клеймо своего незаконного рождения. Он покинул работный дом в возрасте 15 лет и отправился в Америку – в Новый Орлеан. По дороге он решил перечеркнуть свое валлийское происхождение и взял себе имя Генри Мортон Стэнли, утверждая, что это имя его приемного отца, удивительно доброго и трудолюбивого торговца хлопком из Нового Орлеана. О своей воображаемой приемной семье Стэнли рассказывал, что его воспитывали в сдержанности, и предсмертными словами его названой матери были: «Будь добрым мальчиком».

Стэнли писал о своем (мнимом) приемном отце: «Крепость духа была в нем главной чертой. Он говорил, что духовные упражнения воспитывают волю, которая нуждается в них так же, как и мускулы в физических нагрузках. Воля должна укрепляться, чтобы противостоять порочным желаниям и низким страстям, и она – один из лучших союзников совести». Со временем Стэнли стал успешным военным журналистом и проповедовал ценности самоконтроля своим друзьям. Ничто не могло отвлечь его от цели: «Я хочу быть хозяином самому себе и стать таковым, проявляя неустанную заботу о делах, самоотрицание и неиссякаемую энергию».

Однако по прибытии в Африку Стэнли пришлось признать, что сила воли не безгранична. Хотя он и считал, что тамошний эксперимент укрепил его, ему также пришлось убедиться в печальной судьбе тех, кто не смог свыкнуться с ограничениями и противостоять искушениям. «Тем, кто не испытал трудностей, подобных нашим, никогда не удастся понять, сколько требуется самообладания для того, чтобы по 15 часов в день продвигаться там, где шли мы», – писал он о переходе через темные заросли Итури.

Когда Стэнли впервые узнал о жестокостях и гнусностях своего арьергарда, он записал в дневнике, что западное общество будет ошибочно приписывать этим людям «изначально порочную» сущность. Находясь в цивилизованной среде, невозможно понять перемены, которые произошли с его людьми.

Стэнли описывал то, что экономист Джордж Ловенстайн назвал « контрастным эмпатическим разрывом ».

Невозможно, пребывая в состоянии холодной спокойной рациональности, оценить, как вы способны проявить себя в критической ситуации, в пылу страстей и искушений.

Находясь у себя дома в Англии, люди вполне могли вести себя сдержанно и достойно, но они не в силах представить себе чувства, которые завладеют ими в африканских джунглях.

Эмпатический разрыв – одна из постоянных угроз самоконтролю, хотя обычно он проявляется в менее экстремальных формах. Мы чаще имеем дело с разрывами, похожими на случай, описанный женщиной, которая выросла в канадской коммуне.

НЕВОЗМОЖНО, ПРЕБЫВАЯ В СОСТОЯНИИ ХОЛОДНОЙ СПОКОЙНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ, ОЦЕНИТЬ, КАК ВЫ СПОСОБНЫ ПРОЯВИТЬ СЕБЯ В КРИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ, В ПЫЛУ СТРАСТЕЙ И ИСКУШЕНИЙ.

Коммуна в основном состояла из идеалистов-хиппи, и девочка была в ней единственным ребенком. Одна из идей коммуны заключалась в употреблении исключительно здоровой и натуральной пищи, но ее мать считала, что время от времени ребенку нужны сладости, и покупала их в супермаркете, терпеливо снося шуточки и нравоучения общины о вреде сахара, опасностях неправильного питания и аморальности международных пищевых корпораций. Тем не менее она продолжала их покупать, но столкнулась с другой проблемой: сладости куда-то пропадали.

МЫ СЧИТАЕМ, ЧТО СИЛА ВОЛИ ЯВЛЯЕТСЯ ВЕЛИЧАЙШИМ ДОСТОЯНИЕМ ЧЕЛОВЕКА, НО НЕ СЛЕДУЕТ ПОЛАГАТЬСЯ НА НЕЕ ВО ВСЕХ СИТУАЦИЯХ. ПРИБЕРЕГИТЕ ЕЕ ДЛЯ ЭКСТРЕННЫХ СЛУЧАЕВ.

По вечерам, после приема натуральных продуктов в виде вина и марихуаны, сила воли членов коммуны истощалась, и они не могли побороть в себе желание пожевать «Сникерс» или «Твикс». Некоторые родители прячут сладости от детей, но в этой общине именно ребенок был тем единственным человеком, которому можно было доверить тайну места, где они лежали. Сладости нужно было прятать, потому что взрослые испытывали контрастный эмпатический разрыв. В течение дня они рационально обличали искусственный фастфуд, не отдавая себе отчета в том, как сильно им захочется съесть вредную сладость вечером – с устатку и под кайфом.

Устанавливая правила на будущее, вы, как правило, находитесь в спокойном, рассудительном расположении духа и поэтому можете взять на себя нереальные обязательства. «Очень легко намереваться соблюдать диету, когда вы не голодны», – говорит Ловенстайн, профессор Университета Карнеги-Меллона. Задавая личные вопросы обычным взрослым гетеросексуальным мужчинам, Ловенстайн и Дэн Ариэли выяснили: нетрудным кажется и сексуальное воздержание, когда человек не возбужден. Вопросы были примерно такие. Если ваша подруга предложит вам секс втроем с другим мужчиной, вы согласитесь? Можете ли вы представить себе секс с женщиной старше вас на 40 лет? Готовы ли вы соврать женщине, что любите ее, чтобы склонить ее к интимной связи? Будете ли вы продолжать попытки, если получите отказ? Вы способны напоить женщину, чтобы ослабить ее сопротивление?

Когда мужчины отвечали на эти вопросы в хладнокровном, спокойном состоянии (сидя перед компьютером в лаборатории), они честно думали, что не способны на подобные поступки. Однако в другой части эксперимента те же вопросы задавали им во время мастурбации – в момент сильного сексуального возбуждения. В разгоряченном состоянии они значительно выше оценили возможность этих поступков. То, что им представлялось крайне нежелательным, становилось вполне допустимым. Это был всего лишь эксперимент, но он показал, как «горячее, дикое состояние» может выпустить нечто наружу. Стоит повысить эмоциональный накал, и то, что прежде воспринималось как немыслимое, удивительным образом становится вполне возможным.

Мы считаем, что сила воли является величайшим достоянием человека, но не следует полагаться на нее во всех ситуациях. Приберегите ее для экстренных случаев. Существуют ментальные приемы, позволяющие сохранить силу воли для тех обстоятельств, когда она становится жизненной необходимостью. Парадоксально, но факт: использование этих приемов тоже требует силы воли, но в долго-срочной перспективе они позволят вам достойно встретить ситуации, требующие сильного внутреннего стержня, чтобы выжить.

Стэнли не было тридцати, когда он впервые встретился с невзгодами путешествий по внутренним областям Африки. Газета « Нью-Йорк геральд» отправила его на поиски Ливингстона, исчезнувшего где-то в глубине континента. Первая часть путешествия прошла в блужданиях по болотам и в борьбе с малярией, которая, по его описанию, одолевала его «безумными видениями, частыми провалами сознания и постоянной тошнотой». Экспедиция едва не стала жертвой массового убийства, оказавшись на поле битвы местных племен. После полугода странствий в отряде осталось 34 человека – меньше четверти первоначального состава. Однажды вечером, в перерыве между приступами лихорадки, он написал при свете свечи такое письмо самому себе.