Сергей Белорусов - Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия

«Во оставление грехов». Опять же выражение как минимум имеющее два значения. Первое «от», то есть — тот человек, который был до крещения, — умер, расстался со своими грехами и потому судим будет новым судом. Второе. Второе — «для». Вхождение в Церковь осуществляется собственно для начала пути «оставления грехов». Жизнь в церкви, если она настоящая, а не номинальная, представляет собой противостояние греху. Вспомним, что немедленно после Крещения Христос отправляется в пустыню на 40 дней и там КОНКРЕТНО, как говорят сейчас, искушается Диаволом. То есть крещением все только начинается. В Крещении христианин не спасается гарантированно и надежно, он просто но несомненно обретает достаточно сил противостоять всему, что может помешать его входу в Вечность.

Традиционно этот член Символа Веры увязывается с теми средствами Церкви, которые помимо манифестации духовного пути взращивают человека для Спасения. Эти средства именуются церковными Таинствами, они таковы цитируется по книге Даниловского монастыря «Справочник православного человека»:

«В каждом Таинстве верующему христианину сообщается определенный благодатный дар.

1. В Таинстве Крещения человеку дается благодать, освобождающая от его прежних грехов и освящающая его.

2. В Таинстве Миропомазания верующему, при помазании святым Миром частей тела, дается благодать, ставящая его на путь духовной жизни.

3. В Таинстве Покаяния исповедующий свои грехи, при видимом изъявлении прощения от священника, получает благодать, освобождающую его от грехов.

4. В Таинстве Причащения (Евхаристии) верующий получает благодать обожения через единение со Христом.

5. В Таинстве Елеосвящения при помазании тела елеем (маслом) больному даруется благодать Божья, исцеляющая немощи душевные и телесные.

6. В Таинстве Брака супругам дается благодать, освящающая их союз (во образ духовного союза Христа с Церковью), а также рождение и христианское воспитание детей.

7. В Таинстве Священства чрез святительское рукоположение (хиротoнию) правильно избранному из числа верующих дается благодать совершать Таинства и пасти стадо Христово.

Таинства Православной Церкви делятся на:

1) неповторяемые — Крещение, Миропомазание, Священство;

2) повторяемые — Покаяние, Причащение, Елеосвящение и, при определенных условиях, Брак.

Кроме того, Таинства делятся еще на две категории:

1) обязательныедля всех христиан — Крещение, Миропомазание, Покаяние, Причащение и Елеосвящение;

2) необязательныедля всех — Брак и Священство».

11—12. Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь

Почему это два кратких последних члена Символа веры? Ну, наверное, потому что они имеют наиболее личностную значимость, по правилу — «последнее, значит главное». Это десерт? Самое вкусное и сладкое? Возможно. Рассмотрим.

Проблема смерти, точнее осознавания собственной смерти всегда являлась фактором, конституирующим человеческое бытие. То, что человек знает, хотя и успешно вытесняет факт своей конечности, выделяет его из всего остального тварного мира. Мы знаем, чтоб будет время когда нас не будет.

Но потому эти заключительные слова и входят в Символ христианской веры, что такого времени не будет. Слишком дорого каждое создание «по образу и подобию» его Творцу чтобы бросить его на произвол бездушной случайности или неумолимому закону кармы.

Предмет ли это только веры? Не совсем. У меня в доме живет парочка мадагаскарских тараканов и растут они следующим образом. Прихожу, а старая оболочка, прочитал, называется «нимфа», лежит в уголочке вместе с усами, ногами, глазами, наконец, а ее бывшее содержимое, то есть веселый тараканчик бело розовый, переросший свой хитин, ползает в новом, большем себя обличии. Или, логика, наконец. Ну стоило ли создавать природе на высоте эволюции, существо принципиально иное от окружающего, но разделяющего судьбу тлена и праха? Вряд ли. Но это всего лишь наблюдения и рассуждения. А верят христиане вот во что.

В то, что если мы разделили так называемый «первородный грех» с нашими прародителями, то человеческий род един. Что если Бог воплотился единожды в человеческом образе и воскрес, то таково все назначение человечества — разделить муки, претерпеть испытания и воскреснуть со Христом. Иной веры для христианина нет.

Мы воскреснем и будем жить вечно. Как? В каком формате? Где? Об этом и Писание и Символ веры умалчивают или говорят крайне скупо. В христианских писаниях нет наглядных изображений грядущих блаженств или мучений. О них упомянуто и не более того.

Символ веры мы начинаем исповедовать с веры в Бога. Зачем? Очевидно потому, что мы чувствуем свою неполноту и свое одиночество в этом мире без того, Кто я вляется ультимативной причиной, путем и смыслом нашего бытия — без Бога. В том, что нам открывается в писании и Предании, нас уверяют — эта жизнь временна и преходяща. И если мы начинаем свое исповедание словом «Верую» то мы должны быть последовательны и веровать до конца. А конец вот он — «чаю воскресения мертвых». Глагол «чаять» совмещает в себе радостное ожидание, надежду и уверенность.

В чем? Ответ в песнопении христианского отпевания, когда временно дистанциировавшийся от нас наш родной, наш друг, наш брат, отходит туда, где окажемся мы все и где не будет «ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь безконечная».

Для религиозно-ориентированной психотерапии это означает только одно — она рассматривает клиента sub specie aeternitas — с точки зрения вечности. То есть любая деятельность христианского психотерапевта помимо остальных факторов эффективности психотерапии, предусматривает вопрос — достижение ваших целей будет ли полезно вашей душе, если предположить, что она будет существовать вечно, то есть вне времени.

Вот это, пожалуй, все…

СТРАННИК — Вот разглядывал вашу визитку, доктор, там написано что-то про религиозную терапию… Вы и со мной такое проделываете? А ведь я убежденный атеист.

СПУТНИК — Ну чтож, это очень приятно. Особенно, что убежденный. Значит думал, значит не был равнодушным, значит выбирал и решал. Уважаю.

СТРАНННИК — Вот именно, изучал. Вот я вас сейчас как верующего спрошу, а знаете притчу о блудном сыне? Так вот разве это справедливо, что послушному и добродетельному старшему брату, отец не давал козленка повеселиться, а этому развратнику пир устроил?

СПУТНИК — Так никто и не говорит, что Христианство — религия справедливости. У нас религия любви. А любовь, как сами знаете вовсе не справедлива. У нас как: милость превозносится над судом. И в этом суть собственно религии — любить и быть лююбимым.