Сергей Белорусов - Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия

О подобном отношении к покаянию пишет св. Амвросий Медиоланский: «Умеренность почитается изящнейшей из всех добродетелей, ибо тем, кого осуждает, не причиняет обиды и делает осужденных достойными прощения. (…) Не следует считать учениками Христовыми тех, которые вместо кротости дышат жестокостью. Какая жестокость в том, что они повелевая приносить покаяние не хотят облегчить его. Потому что никто не может каяться, если не будет уверен в милости и прощении»/13, стр.46/.

Итак наше размышление о личностной зрелости и покаянии, как ее основе, мы закончим словами подвижника «Добротолюбия» — «Лествица Царства внутри тебя. В самом себе погрузись глубже греха и найдешь там восхождение.»

ИСТОЧНИКИ:

Арх. Киприан (Керн) «Антропология св. Григория Паламы». «Паломник», М., 1996.

Г.В.Флоровский «Восточные отцы 4 века», Париж, 1931.

Koteskey R.L. «Psychology from a Christian Perspective», Abingdon, Nashville, 1980

В.Н.Лосский «Догматическое богословие», М.,1991

Arterburn S. & Felton J. «Toxic Faith: Understanding And Overcoming Religious Addiction», 1991.

Д. Омэнн «Христианская духовность в католической традиции», Рим, 1994.

Св. Григорий Нисский «Об устроении человека» СПб., 1995.

Прот. В. Свешников, неопубликованная лекция 11.05.92, прочитанная в курсе «Нравственное богословие» в Св. Тихоновском Богословском Институте, г. Москва.

«Житие св. Андрея Критскаго», М., 1902.

A. van Kaam & S.Muto «Commitment: Key to the Christian Maturity», 1989.

И. Мейендорф «Лекции по святоотеческому богословию»,

A. van Kaam «The Transcendent Self», 1980.

Св. Амвросий Медиоланский «Две книги о покаянии», серия «Учителя неразделенной церкви» М. 1996/.

Термин «Клиническое богословие», впервые озвученный в работах д-ра F. Lake 1 1 Lake F. & Yeomans M. H. Clinical theology: A theological and psychological basis to clinical pastoral care. New York: Crossroad, 1987 представляется актуальным для соотнесения семиотико-теологических категорий с клинико-психопатологической действительностью явления безумия, в частности — шизофрении. В настоящем этюде предложено осмысление данного «эндогенного» феномена в качестве экзистенциально — личностной диспропорции с последующей онтологической регрессией. Принятие таковой парадигмы проясняет значение «сумасшествия» в универсально-холистической картине мировосприятия и открывает новые горизонты психотерапевтических стратегических подходов.

Богословие, как уникальная область человеческого знания, представляет собой результат аскетических и интеллектуальных усилий личностей, объединенных в мистическое соборное тело Церкви и направленных на диалог с непознаваемо Высшим. Эта в высшей степени точная наука находит свое эмпирическое подтверждение тем, что достаточно широко принимается в качестве смыслообразующей мотивации, обладая инспиративной, аффирмативной и регуляторной функциями. Иными словами, хорошее богословие побуждает к дальнейшему личностному развитию, укрепляет само- и миро-принятие в достигнутой степени позитива и определяет как доброкачественность творческой рефлексии в индивидуальном плане, так и оптимизации социальных отношений. К сожалению, сокровищница традиционного богословия является до сих пор «сокрытой под спудом» в силу как надменного пренебрежения архаикой, так и страхом оказаться перед окончательно ответственным выбором, что свойственно нынешнему историческому этапу цивилизации.

Критерием традиционного богословия является преемственность и верность принятому. В истории были (и есть ныне, и вряд ли изведутся) реформаторы, упрощатели, редукционисты, стремящиеся рационализировать кажущееся непросветленному уму столь парадоксальным учение. Христианская церковь не стремится снизойти до понятности миру, она призвана поднять мир до высот богомыслия своих учителей. Примечательно, что все попытки канонического коллаборационизма (вероучительного приспособленчества в сторону потворства, послабления, адаптации) подвергались жесткому (а порой и жестокому) противодействию именно в Православной традиции. Несмотря на напряженную духовную жизнь, проявившуюся возникновением в его глубинах исихазма, как мистики Божественного Света (св. Григорий Палама) и практике «стяжания Духа святаго (преп. Серафим Саровский), ни один из исторических богословских догматов не был смягчен, переиначен или дополнен.

Богословие в своих прикладных аспектах может быть равно идентифицировано и как человеко-словие. Теология трансформируется в антропологию потому, что, пробиваясь к познанию Творца, человек не может миновать себя, но обнаруживает Его на сокровенных глубинах собственной бытийности. В иудео-христианской традиции веры постулировано, что человек создан «по образу» и имеет назначение стать «подобием» Господа. Таким образом, теологически, Бог открывается нам Богом для нас, а то, каким Он является для Себя, является абсолютно недоступным для нашего разумения. Итак, в каком-то смысле, можно предположить, что в традиционном богословии, Бог, раскрываясь нам, свидетельствует нам более о нас, нежели о Себе.

Начиная рассуждение, будет уместным акцентировать различие между тем, что можно условно обозначить как «естественные» vs «откровенные» религии. Феноменологически, это проявляется тем, что в первом случае, выводимые из стремления к безопасности, красоте или смыслополаганию, имманентные человеческой природе потребности, ритуализируются, в то время как второй вариант непременно содержит некое таинственное противоречие, неразрешимое в конструкциях плоскостной логики бытового «здравого смысла». Это и есть «Откровение» — приглашающий вызов Свыше, призыв к возможности подвига для доверчивого принятия такового абсурда, как необходимого условия духовного нарратива.

Такого рода критерием, заложенным в фундамент богословия основных Христианских традиций является догмат о Троице. Концентрировано он звучит сколь абсолютным, столь и непостижимым тождеством формулы: 1=3 и 3=1. Лишь согласившись с этим возможно быть христианином, но это, как правило, происходит только в русле трех когнитивных стратегий: а) «Это меня не касается»; б) «Credo в силу того, что absurdum»; в) Надменный прорыв сквозь очевидность видимого мира посредством новых философических схем его восприятия. Выделенные в доминирующей отдельности, эти пути могут быть обозначены в своих финалах как: а) безразличие; б) беспомощность; в) безрассудство. И только интеграция данных интра-психических динамических процессов, в жизненной переливчатости их применительно к обстоятельствам (христианин скажет — Промыслу) является залогом духовного здоровья (христианин скажет — Спасения).

Троичный догмат — маркер христианской принадлежности — не обуславливается непререкаемо изначально, но как хронологически, так и онтологически, раскрывается постепенно, по мере возможности его актуализации соборно церковным сознанием. В своде Священного Писания — Библии — термин «Троица» не упомянут вовсе. Богословие Церкви усматривает лишь лингвистические и символические триадологические аллюзии в тексте Ветхого Завета, в то время как Евангелие, скорее, ставит перед читающим пронзительный вопрос — кто Он, Иисус Христос? — нежели отвечает на него.