Сергей Белорусов - Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия

Возможно, что дальнейшее обсуждение предложенной концепции позволит обнаружить продолжение радиуса патологической оси, простирающегося за пределы «психопатического круга» в сферу соматических изменений на уровне всего организма, например: страсть гордости — шизоидная психопатия — шизофрения; или: страсть блуда — неустойчивая психопатия — органические заболевания головного мозга и так далее.

ОБСУЖДЕНИЕ

Предлагаемый текст представляет собой конспективное описание психопатий, компилированное из литературных источников, а также собственной практики. При этом в кажый раздел вживлены отрывки аскетических текстов, относящихся к соответствующей духовной патологии. Их источником является упомянутый классический сборник «Добротолюбие». В скобках первая цифра означает том «Добротолюбия» /издание второе, дополненное, Москва, 1901/, вторая — страницу.

Объединяющей характеристикой шизоидов является интровертированность или обращенность ценностной ориентации вовнутрь. Апогеем интровертированности является аутизм, который означает практически полное отсутствие контактов с окружающей реальностью. Оторванность от внешнего мира производит со стороны впечатление неадекватности, чудаковатости, причудливости, странности. Необъяснимые извне проявления внутренней деятельности воспринимаются как монотонные или парадоксальные.

«Плотская гордость вот в каких действиях проявляется: в говорении ея бывает крикливость, в молчании досадливость, при веселости — громкий, разливающийся смех, в печали — безсмысленная пасмурность, при отвечании — колкость, в речи — легкость, слова как попало вырывающиеся без всякого участия сердца. Она не знает терпения, чужда любви, смела в нанесении оскорблений, малодушна — в перенесении их, тяжела на послушание, если не предваряет его собственное желание и воля… она более верит своему мнению, чем разсуждению старцев» (2—90).

Широко известно высказывание Э. Кречмера, уподобившего шизоидность римским виллам с их строгой архитектурой и закрытыми ставнями окон, за которыми происходят роскошные пиршества, недоступные взгляду стороннего наблюдателя.

В других описаниях встречается образ стеклянной стены, той или иной степени прозрачности, но всегда присутствующей при соприкосновении с такого рода личностями.

Личностные контакты шизоидов затруднены из-за этой стены, но когда происходят, то вследствие предшествовавшей сложности их возникновения, нередко становятся особенно насыщенными эмоционально, дружба приобретает необыкновенную теплоту без дистанциированности, полную откровенность, так как шизоид включает такого человека в свой внутренний мир, наделяя особыми, вовсе не объективными свойствами.

Человек вошедший в доверительные отношения с шизоидом может быть удивлен как приписываемыми ему необыкновенными качествами, так и степенью собственной значимости для шизоида. Особенно драматичной в этом отношении может быть влюбленность с особой затаенностью и бурным выплеском чувств по отношению к ничего не подозревавшему человеку.

Одинокая мечтательность — неотъемлемое свойство шизоидов. Упоительные грезы облекаются в прихотливую художественную форму у творчески одаренных личностей, в то время как интровертированные индивиды с менее выраженной фантазией находят вкус в продолжительной рыбной ловле, монотонных абстрактных увлечениях, типа многолетнего собирания марок.

Шизоидность приметна уже на первый взгляд: особая посадка головы, диспропорции фигуры, резкая, лишенная пластичности, моторика, ходульная походка, обедненность, стереотипия или утрированность мимики, плохо модулированный, необыкновенно высокий или скрипучий голос, одним словом речь идет о некоторой механистичности или роботообразности.

Дисгармоничность — вторая универсальная характеристика шизоидии как личностного типа, находит свое выражение в нескольких аспектах. Само слово «схизис» означает расщепление, противоречие внутри целостности. Шизоид либо пренебрегает собственным телом, либо культивирует его. Одаренные акцентуаты этого круга являются вдохновителями принципиально новых направлений моды, но большинство поражает окружающих безвкусицей в одежде и нелепыми аксессуарами. Парадоксальность эмоциональной активности шизоидов отразилась в описанном, правда уже у больных шизофренией, феноменом «дерева и стекла» — сосуществованием аффективной тупости к близким и несоответствующей хрупкости, гиперчувствительности к объективно малозначащим фактам.

Отгороженность в контактах находит свое отражение и в пониженной сексуальности, что характеризуется либо отсутствием эротических стремлений, либо самой извращенной чувственности. Наиболее яркие примеры перверсий, абсолютно необъяснимые и недоступные вчувствованию, описаны именно у личностей шизоидного круга.

«Таков закон правды Божией, что кто нераскаянно надымается гордостным превозношением сердца, тот предается на посрамление гнуснейшей плотской срамоте» (2—87).

Дистанциированность от внешнего мира компенсаторно ведет к склонности к схематизации. Безупречность логических построений, столь убедительна для них самих, что несоответствие их непосредственному опыту воспринимается по принципу «тем хуже для фактов». Нравственный и этический резонанс замещается нередко утрированным эстетизмом. Особенно весом вклад шизоидных ученых в теоретические сферы знания: математику, физику, экономику. При этом шизоиды абсолютно беспомощны в практической деятельности.

Клинические варианты

Сензитивный — необыкновенная слабость защитных механизмов, человек «без кожи», со способностью восприятия тончайших оттенков, страдающий от чувства вины, очень совестливый, живущий по принципу — «все прощаю другим и ничего себе». Наиболее выраженная склонность — острая рефлексия. Несоответствие внешнего опыта и внутренних посылок разрешается путем дальнейшего ухода в мир воображения. Характерна особая тонкая гордость. В одном из древнейших «Патериков» описывался необыкновенный юноша аскет, который особенно прославился своим незлобивым нравом, отсутствием всякого превозношения, глубочайшей почтительностью перед лицом каждого из иноков монастыря, где нередко его нарочно смущали и обижали. Пришедшие научиться от него смирению монах спросили, в чем же секрет его смирения. Юноша долго отказывался от ответа, а затем сказал: Да вы посмотрите на них, это же собаки, что обижаться на их лай». Старцы были поражены столь откровенным надмением, выглянувшим из под напускной кротости.