Сергей Белорусов - Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия

Экспансивный — человек с чрезмерно развитой защитой: холодный, суховатый, замкнутый. Отличается решительностью, нередко непредсказуемой. Он избегает колебаний, добивается ясности (то есть приближенности к схеме), напорист и прямолинеен. Из практики: В пору сталинских репрессий, самой тревожной неопределенности 37-го года, один человек, лишившись работы по специальности, едет в Москву и обращается в приемную НКВД с требованием если его подозревают, пусть отправляют в тюрьму, если нет, пусть дадут возможность работать. Возможно подобная требовательная настойчивость, явно неадекватная обстоятельствам, привела в замешательство мыслящих по шаблону чекистов и человек был возвращен к работе. В общении эти люди лишены теплоты, живости, радушия. Они предпочитают принятые официальные ритуалы, друзей у них практически нет. Они могут быть надменны, суровыми, властными, формальными, циничны. Редко у них присутствует живое чувство доброго юмора. Они могут проявлять жестокость от непонимания страдания другого. В расхожем смысле слова им свойственна бытовая порядочность, но не от сопереживания другим, а для максимальной обтекаемости защиты. Иногда, в результате особо сильных эмоциональных всплесков, они готовы согласиться с формулой: " нравственно — это то, что мне хочется».

«Кем овладела гордость тот унизительным для себя считает соблюдать какие либо правила подчинения или послушания, даже неохотно слушает и общее учение о совершенстве духовной жизни, иногда же питает к нему отвращение, особенно когда примет подозрение, что оно намеренно направлено против него. Таким образом бывает, что духовное собеседование не приносит ему пользы, но напротив, оказывается вредным» (2—89)

Фершробен — от нем. «verschroben» — странный, с выкрутасами. Относится ли данная личностная патология к психопатическим вариациям или является вариантом дефекта личности при шизофрении, вопрос до сих пор не решен. В первую очередь это чудак, человек, чье поведение в минимальной степени коррелирует с принятым в обществе конформизмом. Его одежда, манера разговора, бытовые условия, поступки вызывают удивление, часто насмешку. В старину это тип «городского юродивого», в недалеком прошлом — недотепа Шурик из популярных кинокомедий. Людям такого склада свойственно постоянно повышенное настроение, нечувствительность к огорчениям и неудачам, пренебрежение неудобством и опасностями, отсутствие (а может быть скрытие) рефлексии.

Внутреннее ощущение собственной правоты, отказ в доверии миру, позволяет идентифицировать соответствие шизоидии на психопатическом уровне страсти гордости в нравственной сфере.

«Гордость есть опухоль (надутость) души, наполненная испорченной кровью» (2—267). «Конец гордости — отвержение Божией помощи, упование на свое тщание, бесовский нрав. Гордый не имеет нужды в бесе искусителе, он сам сделался для себя супостатом» (2—545, 546).

Особое место аутизма среди остальных типов личностных дисгармоний отражено в изречении св. Иоанна Лествичника — «блудных исправляют люди, лукавых ангелы, а гордых — сам Бог».

Основной особенностью данного патохарактерологического типа является «жажда признания». Соответственно К. Ясперсу, истериков также объединяет «стремление казаться больше чем есть на самом деле и пережить больше, чем в состоянии пережить».

Так как для демонстрации и привлечения к себе внимания существует множество возможностей, то описать типичные затруднительно вследствие крайней вариабельности проявлений.

«Прочие страсти просты и однообразны, а эта многочастна и многообразна» (2—74).

Достаточно распространенной является претензия на оригинальность. Казаться непохожим на других — частый стиль поведения. Экстравагантность или отрешенность, восторженность или напускное безразличие, любая выделяющая их контрастность является маркером данного характера. В анналах судебной психиатрии описаны даже самооговоры в несовершенном преступлении, сделанные такими людьми лишь с одной целью — обеспечить общественный резонанс вокруг собственной персоны.

«Диавол, в ком не мог породить тщеславия благообразием статной и блестящей одежды, в том пытается всеять его одеждою неуклюжею, неопрятною и нищенскою; кого не мог ввергнуть в сию страсть честию, того подбивает на нее уничижением; кого не мог заставить превозноситься многознанием и умением красно говорить, у того вызывает это важничаньем в молчании» (2—75)

Они безусловно эгоцентричны, но это не эгоцентризм гордости шизоидов, а инфантильное самолюбование как бы со стороны. Для них невозможно длительное напряжение сил (за исключением редких случаев, связанных с перспективой необыкновенной популярности). Чаще они непостоянны, ориентированы на немедленный успех, легко переживают фиаско, из которого тут же извлекут выгоду, нередко путем суицидального шантажа и вновь, с невообразимой легкостью меняют амплуа.

Характерно преувеличение своих возможностей, таинственные полунамеки на могущественных покровителей, упоминание вскользь трагических обстоятельств жизни. Там где, как им кажется это срабатывает недостаточно впечатляюще, в ход идет неприкрытая аффектация с выставлением напоказ того, что принято скрывать.

«Уныние разслабляет душевную силу, а тщеславие болезненного делает здоровым, старика более сильным чем юноша, если только много свидетелей того, что делается… похвала многих возбуждает усердие» (2—261).

Фальшь сочетается с незаурядной наблюдательностью, позволяющей соответствовать (или противоречить) ожиданиям окружающих. Впрочем, им нередко отказывает чувство меры и порой они сами проникаются наивной уверенностью в собственных вымыслах. В психиатрии описан родственный истерической психопатии синдром Мюнхгаузена.

Истерики обычно (если не присутствует шизоидный радикал) поверхностны, их чувства привязанности лишены глубины, влюбленности романтичны и мгновенны, им чуждо постоянство и ответственность. Они обычно легко внушаемы, ими легко манипулировать, подкармливая восхищением.

«Прекрасно наши старцы изображают свойство этой болести, сравнивая ее с луком и чесноком, которые по снятии одного покрова оказываются опять покрытыми другим таким же и сколько раз не снимай покров, они все оказываются покрытыми» (2—75).

Клинические варианты:

Гистрионы — актерствующие личности, демонстрирующие в повседневной деятельности позерство, утрированность эмоций. Притворство пронизывает существование на любом уровне. Гибкость имеджей поражает или раздражает. Заносчивость сменяется изворотливостью, велеречивость взыванием к жалости, напыщенность кроткой наивностью. У них минимальная индивидуализация, широчайшая приемлемость окружающих. Другом становится тот, кто верит и подыгрывает, смертельный (впрочем они не жестоки) враг — тот кто разоблачает, или, что самое непереносимое, насмешливо не обращает внимания.