Носсрат Пезешкиан - 33-и 1 форма партнерства

Среди людей гораздо больше копий, чем оригиналов.

Пабло Пикассо

Мой путь к одной-единственной форме партнерства

Мое знакомство с моим суженным вначале можно было бы назвать партнерство как самоутверждение : я завязала это знакомство прежде всего потому, что у всех моих подруг уже были поклонники, а некоторые успели даже выйти замуж. Я же боялась, что не смогу найти себе пару, да так и останусь одна. Другой причиной было то, что по нашей семейной традиции считалось обязательным выходить замуж или жениться (партнерство как долг продолжения рода). Другая возможность у моих родителей и родственников исключалась. С моей мамой случилась чуть ли не истерика, когда я в возрасте 15 лет однажды сказала, что не пойду замуж. Я пошла на это знакомство, несмотря на то, что мои родители были против, и, хотя я сама знала, что этот парень мне не пара (он был из простой семьи, малообразованный, значительно уступал мне в этом отношении), но именно поэтому я хотела заставить себя завязать знакомство с мужчиной (партнерство как вынужденное решение). В то время мне очень трудно было общаться с посторонними людьми, особенно с мужчинами.

Завести себе друга мне хотелось еще и потому, что в 20 лет я была еще девственницей. Я решила, что наступило время с этим покончить. Такое убеждение созрело во мне потому, что я была мало осведомлена и легко поддавалась влияниям со стороны. Когда в 19 лет я была на приеме у гинеколога, то он сказал, что у меня наступило время для половой жизни. Он рассказал мне об одном случае из своей практики, какие осложнения возникли у одной 32-летней женщины, которая хотела выйти замуж, но до этого не имела связей с мужчинами (партнерство любой ценой).

Все эти соображения побудили меня завязать это знакомство. Я позволила себе довести наши отношения до того, что уже вся моя жизнь стала зависеть только от моего друга. Я попала в полную зависимость, так как считала, что мужчина и женщина должны существовать исключительно друг для друга. Таковы были взаимоотношения моих родителей и так было всегда принято в нашем кругу. Я, конечно, была бы до известной степени довольна и счастлива, если бы это осуществилось в моей жизни. Я устраивала так, что у меня всегда было время, когда мой друг хотел прийти ко мне. Я отказывалась от всего, что связывало меня с другими людьми: от членства в союзе стенографисток, от участия в церковном хоре (партнерство как собственность).

В этих партнерских отношениях появился оттенок партнерства как соперничества и партнерства как достижения. Я считала, что если между нами не скоро дойдет до половой связи, то мой друг станет искать себе другую, т.е. я думала, что если пересплю с ним, то он будет принадлежать мне (партнерство как узы), и что половая связь обязательна для партнерства (партнерство как последствие). Но настоящая половая связь между нами возникла только по прошествии одного года. До сих пор мне неясно, почему он был готов к этому только через год. Когда я его спрашивала об этом, он не отвечал мне, как и в других случаях, он просто уходил от спора или разногласий. Он или не отвечал на мои вопросы, или смеялся надо мной, а я обычно удовлетворялась этим. Но если я очень донимала его, то он в крайнем случае сердился, но не долго, а потом все опять налаживалось (партнерство как балансирование).

Я предполагаю, что он не хотел вступать со мной в интимные отношения, чтобы не принимать окончательного решения и не связывать себя этим. Я чувствовала, что он дорожил своей свободой, а меня использовал так сказать «про запас», как безответный «резерв». Я знала также, что он, уходя без меня из дома, имел на стороне интимные связи (партнерство как удовлетворение влечения). Он мне ничего не говорил, но я понимала это из намеков друзей. Я часто из-за этого устраивала ему сцены, он же чувствовал себя польщенным, и это усиливало его самоуверенность. Тогда он высмеивал меня, сознавая свое превосходство. В ответ на мои обвинения он говорил, что я ничего не могу доказать, и был прав (партнерство как притворство).

Уже тогда я хотела с ним расстаться, но для меня опять возникли бы трудности найти нового партнера (я по-прежнему была очень необщительна), словом, тогда я еще не могла этого сделать и, кроме того, не хотела (партнерство как вынужденное решение). Тем временем все мои подруги повыходили замуж, а я жила в деревне; там было очень плохо с транспортом. Я тогда работала в М. На дорогу в один конец при благоприятном стечении обстоятельств уходило примерно полтора часа. Я редко возвращалась домой раньше 19.30. Если я опаздывала из-за плохого транспорта, то мать делала мне выговор. Эти замечания, правда, прекратились, когда у меня не было возможности знакомиться еще с кем-нибудь; кроме того, сильная привязанность к родительскому дому н строгое воспитание мешали мне что бы то ни было предпринять по собственной инициативе. Словом, я не могла ни найти выхода из сложившейся ситуации, ни оставить родителей (партнерство из вежливости и благодарности).

Итак, я все переносила со стоическим терпением, не роптала на судьбу и ждала только подходящего случая и времени, когда, наконец, буду в состоянии покончить с этой связью (партнерство как освобождение). Прошло в общей сложности еще семь лет, пока у меня не появились силы для этого. Мой партнер был таким же нерешительным и двойственным в своем поведении, как л я. С одной стороны он хотел жениться на мне, а с другой - не хотел расставаться со своей прежней жизнью, т.е. отказаться от своих привычек (партнерство как балансирование).

В начале этих партнерских отношений я часто стремилась к самонаказанию (партнерство как наказание). Иногда я бывала неприветлива и придирчива к нему, хотела его прогнать. Когда же он обижался на меня, и я начинала бояться, что он выполнит мое желание и оставит меня, я плакала и упрекала себя за свое поведение и молила Бога, чтобы Он вернул его друга. Тогда моя душа была в полном смятении (партнерство как религиозный долг).

Эта связь, длившаяся восемь лет и завершившаяся помолвкой, на чем я особенно настаивала, так как все мои близкие без конца твердили мне об этом, закончилась. Мой суженый в первые годы нашего знакомства часто, а потом реже бывал пьяным. Мне всегда бывало, неприятно, если посторонние это замечали и обсуждали, например, мои родители, соседи, родственники. Сама я не делала из этого трагедии (партнерство как призвание), но как повод использовала эту ситуацию каждый раз тогда, когда чувствовала в себе достаточно сил, чтобы покончить с нашей связью. За все эти годы я часто осуждала своего суженого за его ненадежность, плохие манеры, за его стремление к независимости. У него не было чисто напускной вежливости; он не здоровался, когда не хотел этого, почти никогда не бывал точным, был очень неряшлив, и неприятно было смотреть, как он ест. Я часто угрожала ему, что уйду от него, но никогда не выполняла этого (партнерство как освобождение).