Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность.

В последние десятилетия ученые совсем в ином свете стали видеть отношения, в которых разнополая парочка не может расстаться ни на минуту, в которых все мысли, действия и планы одного непременно включают участие другого. Раньше это называли образцом и идеалом любви, а теперь склонны считать проявлением аддикции, которая не просто похожа на аддикцию к наркотикам, а представляет из себя то же самое. «Если мы говорили об аддиктивных любовных отношениях, мы не использовали этот термин в некоем метафорическом смысле. Отношения Вики и Брюса не похожи на аддикцию. Они и есть аддикция. Если у нас есть трудности с пониманием этого, то в основном из-за того, что мы привыкли думать, что аддикция может быть только к наркотикам, это не так … "любовь" тоже может быть аддиктивной…» {25}

Если в основе обычной, «романной» любви лежит неудовлетворенное половое влечение, то аддиктивные любовные отношения порождаются совсем другим: это неспособность человека жить в одиночку в окружающем его мире, и секс в таких отношениях — всего лишь следствие аддиктивных отношений, но не их основа.

Аддикция между мужчиной женщиной вполне может существовать и тогда, когда они — по причине болезни, религиозных или нравственных убеждений — к половому сношению совсем не стремятся. И сила их привязанности будет мало отличаться от той привязанности, которая в половых контактах видит главную свою цель. Естественно, что аддиктивная любовь должна изучаться отдельно от «романной». И изучается.

Еще один пример — мазохистская привязанность. Со стороны она может выглядеть следующим образом: «Как он ее любит! Она над ним издевается и даже бьет его, а он никак не может с ней расстаться». На деле же связующей силой является вовсе не любовь, а стремление получить наслаждение от унижения или побоев.

Несколько примеров вроде бы любви, но также на иной основе, были описаны еще З.Фрейдом в его известной статье «Об особом выборе объекта у мужчины»: «1. Сущность его состоит в том, что лица, о которых идет речь, никогда не избирают объектом своей любви свободную женщину, а непременно такую, на которую предъявляет права другой мужчина: супруг, жених или друг. Это условие оказывается в некоторых случаях настолько роковым, что на женщину сначала не обращают никакого внимания или она даже отвергается до тех пор, пока она никому не принадлежит; но человек такого типа влюбляется тот час же в ту самую женщину, как только она вступит в одно из указанных отношений к какому-либо другому мужчине.

2. Второе условие состоит в том, что чистая, вне всяких подозрений женщина никогда не является достаточно привлекательной, чтобы стать объектом любви, привлекает же в половом отношении только женщина, внушающая подозрение, — верность и порядочность которой вызывают сомнения.

4. Более всего поражает наблюдателя … тенденция спасать возлюбленную. Мужчина убежден, что возлюбленная нуждается в нем, что без него она может потерять всякую нравственную опору и быстро опуститься до низкого уровня. Он ее спасает тем, что не оставляет ее. В некоторых случаях намерение спасти может быть оправдано ссылкой на половую неустойчивость и сомнительное общественное положение возлюбленной; но оно проявляется так же определенно и там, где ссылка на действительное положение вещей не имеет места» {26}.

Анализируя эти виды отношений, Фрейд приходит к выводу, что «они происходит от детской фиксации нежности на матери и представляют из себя одно из последствий этой фиксации. У людей такого типа … влечение к матери и после наступления половой зрелости имело место так долго, что у выбранных ими позже объектов любви оказываются ясно выраженные материнские признаки и в них легко узнать замену матери» {27}.

Знатоки психоанализа, разумеется, сразу же заметят, что и эротический перенос, и мазохизм, и описанный Фрейдом механизм фиксации на матери имеют, в конечном счете, сексуальное происхождение, любовь — тоже, а потому непонятно где различие между ними. Тем не менее, принципиальное различие все же имеется, причем именно с точки зрения психоанализа.

Фрейд учит, что в своем половом развитии человек проходит несколько стадий и в большинстве случаев приходит к нормальному итогу: генитальная фаза с фиксацией на противоположном поле. Действием морали, воспитания это влечение направляется не просто на противоположный пол, а на единственное лицо. Так получается «романная» половая любовь.

Всякого рода неврозы и отклонения связаны с изменением целей или объектов влечения либо с фиксацией на инфантильных объектах — как в вышеприведенном примере Фрейда. Таким образом, в излагаемой далее теории любви объект изучения — человек с нормальным половым развитием. И не надо объединять его влечение с теми влечениями, которые кормят психотерапевтов и психоаналитиков и заслуживают отдельного изучения и отдельных книг.

Отношения, похожие на «романную любовь», могут возникать не только на сексуальной основе. О них — немного дальше: это любовь «по книжке» и куртуазная рыцарская любовь. Их тоже надо изучать раздельно.

А пока теоретики действуют следующим образом: берут Ромео с Джульеттой, чьи страсти — вспышка любви в исходной, чистой форме, порожденной неудовлетворенным сексуальным возбуждением, ставят по правую руку от них рыцаря с его поклонением даме, порожденным феодальным служением, к тому же в самостоятельном развитии далеко ушедшим от первоначальной основы, слева — садо-мазохистскую парочку, а также «защитника», описанного Фрейдом, прибавляют к ним юных леди и джентльмена с нормальным половым развитием, с фиксацией либидо где надо, но воспитанных так, что про секс они ничего не слышали и даже не подозревают о наличии у мужчины и женщины соответствующих органов, и, наконец, господина, начитавшегося книжек, чья любовь порождена любованием собственной способностью любить. После чего, рассматривая эту чудную компанию, удивляются: отчего она, любовь, такая загадочная?

ЛЮБЯТ ЛИ ЖИВОТНЫЕ?

Первое, о чем должен задуматься независимый, непредубежденный исследователь: а может, у людей любовь в крови, запрограммирована в генах? Надо признать, что подобная точка зрения довольно распространена — без всяких на то оснований. Что ж, если все дело в биологии, то для начала разумно было бы поискать параллели в животном мире. С этого и начнем.

К параллелям в животном мире надо подходить с большой осторожностью. Допустим, вы нашли в лесу замечательный гриб и только собрались сорвать его, как подошел какой-то здоровяк, дал пинка в бок и забрал гриб себе. Вы — жаловаться. Вам разъясняют: «Но ведь у всех поголовно животных, у всех без исключения видов именно так: кто сильнее, тот и забирает пищу. Это называется доминированием. Это фундаментальный закон животного мира, соответственно, для людей образец нравственности, и мы должны следовать тем же правилам».