Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность.

Вы, разумеется, возопите: «Но ведь мы не животные, мы люди!». Совершенно верно, мы люди и звериные обычаи нам не указ. Но тогда давайте будем последовательны. Даже если какое-то правило поведения существует у всех без исключения животных, для нас оно еще неизвестно что означает. Это не более чем информация к размышлению, а выводы из нее могут быть самыми разнообразными. Так что если бы все животные всю жизнь ходили, плавали, летали парочками — да, об этом стоило бы подумать. Но думать не о чем: они вовсе не живут так.

Довольно распространена легенда о лебединых парах, о том, как лебедь умирает от тоски вслед за своей подругой. Ну и что из того, даже если это правда? А гуси плавают рядышком только один сезон. А утки — до того момента, как начинается высиживание яиц. А всем известные павлин или фазан — те и вовсе имеют по несколько самок. Вы мне в качестве образца для человечества лебедя, а я вам — павлина. Он тоже красивый.

Перейдем теперь к млекопитающим. К хищникам, поскольку первобытный человек тоже был хищником. Да, есть сведения о том, что волки и лисы живут парой, вместе охотятся, вместе кормят детенышей. Ну и что? А медведь с медведицей не живет. А царь зверей — лев — имеет целый прайд самок, который часто, запутывая вопрос, называют гаремом. Морской лев — вполне под стать льву сухопутному. Зато другой царь зверей — тигр, такая же большая кошка, — одиночка.

Нетрудно сообразить, что эти особенности в отношениях с противоположным полом у хищников связаны с их способом охоты, а вовсе не со звериными симпатиями. Медведица с медвежатами как бы пасется в лесу. Связываться с ней желающих найдется очень немного, а потому «муж»-медведь ей не нужен — ни для добывания пищи, ни для защиты. Если бы у медведей существовали симпатии — пожалуйста, паситесь рядом, наслаждайтесь друг другом, никто никому не мешает. Тигр подкрадывается к добыче как кошка к мыши. Часто ли вы видели, чтобы кошка с котом крались к одной мыши? Поэтому тигр с тигрицей пару и не составляют. Лев охотится по-другому, и львиный прайд — это охотничья команда, загоняющая добычу.

Приматы

Если некоторая особенность во взаимоотношениях животных, слабо проявляясь у низших видов, по мере подъема по лестнице эволюции становится все более и более заметной, достигая, наконец, максимума у приматов, тогда, действительно, есть основания поразмыслить: может, у людей аналогичная черта тоже имеет животное происхождение? Про любовь, то есть сексуальное влечение только к единственной особи, так думать не приходится. Во-первых, оно заметно в каких-то намеках лишь у некоторых видов животных и совершенно не заметно у большинства других, а во-вторых, у наших предков, у наших ближайших родственников — шимпанзе и горилл — оно напрочь отсутствует. Так что преемственности и непрерывной линии развития никак не получается.

В отношении шимпанзе имеется очень добротный материал: наблюдения в естественной среде обитания, проводившиеся квалифицированными учеными под руководством Дж. Гудолл с 1961 года. Наблюдения над шимпанзе исключительно важны прежде всего тем, что у высших приматов наблюдается сходный с человеческим менструальный цикл (для шимпанзе — около 36 дней), в середине которого самки на несколько дней впадают в состояние эструса — полового возбуждения. У других животных, как известно, — лишь кратковременный период течки: у кого раз в году, у кого почаще.

Это обстоятельство все меняет. Коренным образом. Если спаривание возможно только один раз в период течки, то любой другой самец — помеха, которую надо устранить. Отсюда — соперничество и драки самцов. После того, как другие самцы отогнаны подальше, самец-победитель ждет, когда самка будет готова и не отходит от нее. Кто-то назовет это проявлением внимания и даже ухаживанием. Кое-кто узрит здесь животную половую любовь.

Ну, а если в стаде всегда, в любой момент времени имеются несколько готовых к спариванию и весьма охочих до этого самок? Чего бы ради самцам соперничать из-за них и ухаживать? Тем более — влюбляться? Вот известная исследовательница и установила, что никаких привязанностей и никакой вражды на почве полового инстинкта у шимпанзе не наблюдается: «Анализ данных, полученных в Гомбе при наблюдениях за групповыми спариваниями шимпанзе в 1976 -1983 годах, показывает, что большинство самок в течение какой-то части четырехдневного периовуляторного периода спаривались с большинством или даже со всеми половозрелыми самцами своего сообщества» {28}. «…Самка в эструсе может принимать ухаживания, а затем спариваться с целой вереницей крайне возбужденных взрослых самцов. Мне довелось однажды видеть, как … сексуально привлекательная самка забралась на дерево в сопровождении восьми ощетинившихся самцов, которые быстро спарились с ней по очереди в общей сложности за пятиминутный период» {29}.

На следующий день впадает в эструс другая — и т.д. Вожак, удовлетворившись, отходит в сторону и наблюдает за другими самцами с полнейшим равнодушием: «… Окружающие ее самцы обнаруживают поразительно мало открытой агрессивности по отношению друг к другу. На этой стадии полового цикла самка воспринимается как некий всеобщий источник удовольствия, пользоваться которым может любой находящийся поблизости самец» {30}.

Во многих наблюдениях отмечено, как возбужденная самка прямо-таки пристает к самцам: «Тьютин … 15 раз наблюдала, как самки подходили к самцам и принимали позу подставления, когда со стороны самца не было никаких других признаков ухаживания, кроме эрекции; только три таких случая закончились спариванием» {31}.

Все то же самое и у горилл: «Переход обезьян из одном группы в другую совершенно свободен (особенно в период половой восприимчивости самок, не имеющих детенышей)» {32}. «Половые отношения просты, нестабильны и лишены ревности» {33}.

А потому для человека, который имеет возможность и желание спариваться отнюдь не раз в году, а много чаще, решающее значение имеют именно аналогии с высшими приматами, а вовсе не с лебедями или волками.

Когда о шимпанзе знали мало, только из случайных наблюдений в бинокль, то, увидев более или менее постоянную парочку, нередко приходили к скоропалительным умозаклю­чениям: ах, обезьянья любовь! Однако длительные, многолетние наблюдений показали: парочка — это либо мамаша с подросшим сынком, либо братик с сестричкой.

Строго говоря, разнополые обезьяньи парочки тоже иногда образуются, но сравнивать их с влюбленными человеками было бы очень большой натяжкой. Дж. Гудолл описывает их в главе «Половое поведение» в разделе под названием «Исключительные типы взаимоотношений»: «Впервые поведение такой пары было подробно описано в 1968 г. Патрик Мак-Гиллан шесть дней наблюдал за их брачным путешествием, которое после того продолжалось еще три дня. С тех пор еще семь брачных пар шимпанзе подвергались наблюдению не менее шести дней подряд, а еще 25 пар — более короткое время» {34}.