Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность.

По этой причине его название следует признать неудачным, и Семенов предлагает другое: «протоэгалитарный брак», в котором подчеркивается и первобытность этой формы брака, и равенство участвующих в нем сторон.

«Подчинение половых отношений социально-экономическим не было в доклассовом обществе сколько-нибудь полным. Половые отношения могли осуществляться в нем совершенно свободно и до брака, и вне брака. Вступление в брак накладывало на индивидов определенные обязанности, давало им друг на друга определенные права в сфере половой жизни, но не накладывало на них обязанности воздерживаться от половых связей с посторонними людьми» {87}.

От прежней стадии «чистого» группового брака у многих народов сохранились мужские и женские дома, где отдельно от родителей проживали юноши и девушки до вступления в брак — отзвук времен, когда мужская и женская группы рода жили обособленно друг от друга; у некоторых народов наряду с обычными формами добрачных отношений среди молодежи наблюдались также любовные экспедиции в соседние деревни — в древности одна из основных форм общения между мужской и женской группами союзных родов.

«… Групповой брак, который предшествовал парному, не исчез сразу же после появления последнего. Он долгое время продолжал существовать, конечно, в измененном виде, наряду с парным браком», {88}по-прежнему ограничивая круг возможных половых партнеров и тем самым регулируя внебрачные отношения и добрачные отношения молодых людей, которые выглядели точно так же, как выглядели отношения полов до появления парной семьи.

Это та самая ситуация, когда в обществе одновременно существуют две формы брака и одна форма семьи, чего никогда не понять «арифметическим» мудрецам.

Патриархический (моногамный) брак

Индивидуальная половая любовь появилась лишь после того, как установилась следующая форма брака, которую принято называть моногамией. «Основой формирования моногамии было становление, а затем созревание классовых отношений. В своей классической форме моногамный брак и моногамная семья утверждаются лишь в зрелом классовом обществе. Переход от доклассового общества к классовому означал прежде всего коренное изменение социально-экономической структуры, системы производственных отношений» {89}.

«Сущность перехода от доклассового общества к классовому состояла в возникновении частной собственности» {90}. «Возникновение частной собственности означало обособление отношений по распределению произведенного продукта. Теперь уже не членство в коллективе и не труд, а частная собственность на средства производства стала фактором, определяющим распределение созданного обществом продукта. На смену уравнительному и трудовому законам распределения пришел закон распределения по собственности» {91}. «Участие в создании продукта само по себе не давало работнику никаких прав на его долю. Раб получал долю продукта только в силу того, что его смерть была невыгодна рабовладельцу» {92}.

«Любое общество, чтобы существовать, должно распределять часть произведенного продукта среди детей» {93}. «С переходом к классовому обществу и полным исчезновением уравнительного распределения обязанность содержать детей целиком легла на семью» {94}. «В парной семье в роли кормильцев выступали и муж, и жена. Как члены определенных коллективов и как работники оба они были включены в систему первичных отношений распределения. С переходом к классовому обществу коллективы исчезли, а труд сам по себе перестал давать право на получение доли общественного продукта. В докапиталистических антагонистических обществах такое право теперь давала лишь собственность на средства производства.

В любом таком зрелом обществе в роли собственника средств производства выступают, как правило, мужчины. Поэтому лишь они включены в систему первичных отношений распределения и соответственно только они могут выступать в роли иждивителей. Женщины в классовом обществе из системы первичных отношений распределения исключены, поэтому они не только не могут выступать в роли кормильцев, но, наоборот, сами должны иметь кормильцев. Свою долю общественного продукта они получают только из доли мужчины: до замужества — отца, после вступления в брак — мужа» {95}. «Женщина в классовом обществе выступает в роли иждивенки совершенно независимо от того, принимает она участие в труде или не принимает» {96}.

«Если в доклассовом обществе экономические связи между мужем и женой были отношениями обмена между двумя равными партнерами, то в классовом обществе они выступают как отношения между собственником средств производства и человеком, лишенным средств производства, и тем самым между иждивителем и иждивенцем» {97}.

«В классовом обществе существуют два качественно отличных вида хозяйства, две качественно отличные экономики. Кроме общественного производства, хозяйства в нем существует еще и домашнее, семейное хозяйство. Если первое охватывает общество в целом, то второе существует только в виде непосредственно не связанных друг с другом хозяйств отдельных семей» {98}.

«В этой связи следует отметить, что в доклассовом обществе женщина занималась в числе других и теми делами, которые в классовом обществе относятся к сфере домашнего хозяйства. Но так как они были включены в систему социально-экономических отношений, то и эта их деятельность не в меньшей степени, чем всякая другая, была производительным трудом, носила не частный, а общественный характер. «С возникновением патриархальной семьи и еще более — моногамной индивидуальной семьи — положение, — писал Ф. Энгельс, — изменилось. Ведение домашнего хозяйства утратило свой общественный характер. Оно перестало касаться общества. Оно стало частным занятием; жена сделалась главной служанкой, была отстранена от участия в общественном производстве»» {99}.

Становление классового общества и, соответственно, моногамной семьи у разных народов шло разными путями, но во всех случаях сначала экономическое преобладание, а затем и господство мужа в семье коренятся в разделении труда между полами и резком повышении производитель­ности мужского труда, а вовсе не в физической силе мужчин, как иной раз кажется. В период парного брака мужчина тоже был сильнее, да только это не давало ему никакой власти над женщиной.

Ф.Энгельс обращает внимание на проблему наследования, связанную с накоплением богатств в руках отдельных лиц: «... В соответствии с первоначальным порядком наследования в роде, умершему члену рода наследовали его сородичи. Имущество должно было оставаться внутри рода. Ввиду того, что составлявшие его предметы были незначительны, оно на практике, вероятно, искони переходило к ближайшим сородичам, следовательно, к кровным родственникам со стороны матери» {100}. Однако «... по мере того, как богатства росли, они ... порождали ... стремление ... изменить традиционный порядок наследования в пользу детей» {101}.