Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность.

Подобная постановка задачи, без сомнения, многим покажется чересчур простой, а потому совершенно неприемлемой. Это ничуть не удивительно. Десятилетиями и столетиями внедрялось в сознание, что любовь непостижима, что возникает она вовсе не по причине полового влечения, а здесь это влечение прямо и без обиняков объявляется основой и истоком.

Хорошо. Но половое влечение в человеке существует? Оно может надолго и накрепко привязываться к единственному лицу? Да или нет? Если нет — объясните почему. Да? Ну вот этот случай и будет далее рассматриваться.

Как уже говорилось в главе, посвященной постановке задачи, любовные страсти между мужчиной и женщиной, совершенно сходные и в переживаниях, и во внешних проявлениях, могут возникать на разной основе, иметь различное происхождение, так что половое влечение в них — когда основа, а когда всего лишь дополнение. Я ставлю перед собой скромную задачу разобраться хотя бы с одной разновидностью любви — той, которая возникает именно на основе половой потребности, при этом не отклонившейся от нормальных целей, не остановившейся на полдороге и никуда не регрессировавшей. Потому как у меня имеется сильное подозрение, что в многочисленных романах описывается именно эта разновидность любви.

Ограничивая рамки книги «романной» половой любовью, я не вижу ни малейшей необходимости одновременно приплетать к ней еще и эротический перенос, аддикцию, невротическую привязанность и др. Перенос, аддикцию, неврозы описывают и изучают совсем в других книгах. Еще меньше вижу оснований валить в одну кучу с половой любовью родительские привязанности, патриотизм и служение богу. Не говоря уж о пристрастии к сквернословию.

Те, кого предложенная постановка задачи не устраивает, пусть изучают свою половую любовь, то есть сильное влечение к лицу противоположного пола, порождаемое, однако, не половой потребностью, а чем-то другим. Или пусть хватаются за все мыслимые и немыслимые разновидности влечений и пристрастий сразу, как это пытались сделать и в «Философии любви», и во многих других книгах.

Только пусть не забудут объяснить со своей позиции, почему это объектами любви, если судить по романам, чаще всего становятся самые красивые, то есть, самые сексуально привлекательные. И почему влюбленные так мечтают о поцелуях, объятиях и прочем, что за ними следует? Пусть не забудут также объяснить и другие факты, о которых уже шла речь. После чего посмотрим, у кого с фактами получится более складно.

***

А я продолжу про свою любовь. Если отбросить представление о ней как о загадочной силе, которая внедряется в организм и подчиняет его себе, то напрашивается ответ: человек испытывает сексуальное влечение только к одному (одной) потому, что его так воспитывает, формирует общество.

Начиная с детского возраста, от всех вокруг, включая книги, учителей, родителей, родственников и проповедников, приходится слышать одно и то же: страстное томление по отношению только к одной (к одному) возвышенно, свято и благородно, а всякого рода кратковременные сексуальные увлечения — низменны и грязны. Что же удивительного, если молодой человек или девушка будут стараться весть себя соответствующим образом? Во всяком случае, испытывая полагающееся влечение, он или она будут счастливы, находясь в согласии с самим собой. И наоборот: кратковременные связи будут вызывать у него или у нее чувство вины и внутренний дискомфорт.

Итак, совсем не обязательно изобретать особую силу под названием «любовь», которая поселяется в нас и толкает к единственному лицу. Эта сила всем известна и называется «воспитание».

Но почему общество так воспитывает нас? Ответ опять же очевиден: потому что стойкое — в идеале на всю жизнь — влечение к определенному лицу является единственно приемлемой для моногамного общества формой реализации половой потребности. Сексуальное влечение, легко перескакивающее с объекта на объект, означает либо бесконечные разводы, либо покушения на незамужнюю девицу или чужую жену. Если бы в обществе было принято двоеженство/двоемужество, то существовала бы высокая и святая любовь к двоим сразу.

Ранее я писал о том, что назначение всякой теории — объяснять факты, и указал три фундаментальных факта, которые обязана объяснить теория любви. Любовь появилось только при переходе от парного брака к моногамии. Почему? Любовь — влечение только к одному лицу. Почему? Любовь — это сильнейшая, полностью захватывающая страсть. Почему?

Все теории любви ломают себе зубы об эти факты. Но если принять только что изложенную точку зрения, первые два из них находят свое объяснение без малейшей натяжки, самым очевидным образом. Остается последний вопрос: откуда накал страстей и идеализация? Каковы их психологические механизмы?

Аналогии в страстях

Любовь положено считать загадкой, не поддающейся разуму. На самом деле она возникает и развивается точно так же, как и другие человеческие страсти. Очень хорошей проясняющей аналогией может служить любовь женщины к ребенку.

Допустим, живет одинокая женщина. Она мечтает о детях, но по каким-то причинам не может родить. Она работает, развлекается, ходит в гости. Иногда понянчится с сыном своей подруги, поиграет с ним, иногда взгрустнет, иногда всплакнет, видя чье-то семейное счастье, но в целом живет спокойной уравновешенной жизнью, ни страстей, ни страданий не испытывая.

Но вот у нее появилась возможность усыновить ребенка из детского дома. Ей показывают нескольких. Все нравятся примерно одинаково, однако надо выбирать одного, и она выбирает. Начинается оформление документов, ее мысли постоянно сосредоточены на ее ребенке — и приходят необычайные, яркие переживания: тоска, лихорадочное нетерпение, мечты о будущем, так что уже невозможно думать ни о чем другом, а ребенок, которого она выбрала, становится для нее самым лучшим в мире, и никого другого ей не надо. Если усыновление сорвется, для нее это будет тяжелейшим потрясением. Если ей предложат другого ребенка, согласиться на замену она сможет лишь с величайшим трудом.

Нельзя не признать, что внутреннее состояние этой женщины очень похоже на состояние одержимого «романной» любовью. Начинаем разбираться. Понятно, что в основе ее страстей лежит материнский инстинкт. Но ведь он был при ней и раньше. Чего же ее прежде не трясло в лихорадке мечтаний?

Инстинкт был, но в подавленном состоянии. О детях заботится, детей ласкает мать. Посторонняя тетя в проявлении заботы и нежности к чужим детям очень ограничена — таково наше общественное устройство. Волей-неволей одинокой женщине, когда она с чужим ребенком, приходится гасить в себе свои естественные материнские порывы, да они ввиду невозможности проявления не слишком и разгораются.