Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность.

Среди крестьян и мастеровых даже в конце XIX века браки также устраивали родители, при этом решающее значение имели зажиточность семьи и размеры приданого, о чем со всей ясностью пишут в научных трудах, посвященных исследованию быта: «… молодежь крайне редко вступала в брак в результате свободного выбора и взаимных симпатий» {279}. «Браки “убегом” (самокруткой), т.е. по личной договоренности жениха и невесты, но без согласия на то родителей или опекунов даже в конце XIX в. встречались редко» {280}.

Э.Фукс, приводя массу цитат, утверждает: «Сотни ярких примеров из жизни всех стран доказывают, что люди тогда отказывались даже от самой скромной идеологической ретушевки, что слово “любовь”, как смешное, как не модное, прямо запрещалось при бракосочетаниях» {281}.

Таким образом, личные симпатии между молодыми людьми разного пола во все времена у всех более или менее состоятельных классов были досадной помехой, с которой следовало бороться, — и помехой очень опасной. Девушка, только заподозренная в том, что под влиянием чувств к мужчине она чего-то себе позволила, лишалась шансов на достойный брак, ну а рождение внебрачного ребенка — вообще полная катастрофа и для нее, и для ее родителей, не говоря уж о ребенке, который на всю жизнь получал клеймо незаконнорожденного.

В «Бесприданнице» А.Н. Островского девушка всего-то приняла приглашение съездить на пикник в мужской компании с цыганами. В тексте пьесы нет никакого упоминания, что при этом она с кем-то уединялась. Тем не менее, двое купцов уже делят ее между собой, разыгрывая в орлянку, а жених бегает по городу с пистолетом.

В средние века с добрачными связями пытались справиться путем позорящих наказаний, проявляя в их изобретении немалую фантазию. На Руси родителям девушки, не сохранившей девственности, во время свадьбы надевали на шею хомут (иногда и свахе тоже). В Германии не слишком целомудренная невеста шла к венцу в соломенном венке с соломенной косой; ее жених, в соломенном плаще, обязан был возить ее в течение нескольких недель по воскресениям в тачке, и толпа забрасывала их грязью; на свадьбу разрешалось пригласить лишь определенное количество гостей и выставить на стол лишь определенное количество блюд. И так далее.

Богатые семьи, в которых невесты не работали, попросту держали их под замком: «Девиц содержали в уединении, укрывая от человеческих взоров; до замужества мужчина должен быть им совершенно неизвестен; не в нравах народа было, чтоб юноша высказал девушке свои чувства или испрашивал лично ее согласия на брак. Самые благочестивые люди были того мнения, что родителям следует бить почаще девиц, чтобы они не утратили своего девства» {282}. — описывал Н.И. Костомаров нравы средневековой Руси. В католических странах девушек до замужества нередко помещали от греха подальше в монастырь.

Опасные связи

Однако, начиная примерно со второй половины XVIII века общий путь развития общественной жизни вел к смягчению нравов и предос­тав­лению женщинам все большей свободы: они стали выезжать на балы, в театр, принимать гостей; девицы получили право — хоть и под надзором — разговаривать и кокетничать с мужчинами, прогуливаться с ними в саду, кататься верхом по лесу, а в более поздние времена — играть в спортивные игры и т.п.

С увеличением женской свободы опасности, порождаемые личными склонностями, все возрастали. Знаем, как оно бывает: нечаянное прикосновение, объятие, поцелуй — и пошло-поехало. Запретить сексуальные страсти — задача заведомо безнадежная, но можно попытаться перенаправить их в более безопасное русло. Для того и была придумана ЛЮБОВЬ как влечение совершенно особой природы.

По единому мнению теоретиков, Настоящая Любовь, изображаемая в романах и поэмах, никоим образом не сводится к половому влечению и не порож­дается им. Ее содержание совсем в другом (в чем именно, до сих пор так и не догово­рились), а половые страсти всего лишь необязательное к ней дополнение. То есть она принципиально отличается от всяких других влечений, возникающих на сексуальной основе.

Во всех теориях любви чуть ли не самая главная проблема: как отличить любовь от влюбленности, по каким приметам и признакам определить, когда влюбленность или «просто увлечение» превращаются в любовь, ибо если любовь — это прекрасно и возвышенно, то влюбленность — мелко и пошло, это лишь видимость настоящего чувства; половые связи на основе одной лишь влюбленности «иссушают», «опустошают», «ведут к ужасным последствиям». Любовь — совсем другое. Половой контакт, когда людей связывает «настоящая» любовь, не только не опустошает, но совсем наоборот: дарит огромное счастье и заряд жизненной энергии. И в том же духе до бесконечности.

Другая обязательная черта Настоящей Любви — ее вечность. Верх счастья для влюбленных — прожить всю жизнь вместе. Провели вместе несколько жарких недель и разошлись в разные стороны, довольные, — такие любовные грезы в романах немыслимы.

Внутренний сторож

Сильное сексуальное влечение к определенному лицу, бесспорно, существовало и существует. Но любовное влечение к лицу противоположного пола иной — непонятной — природы, влечение, в котором сексуальные страсти всего лишь сбоку припека, есть нравоучительная выдумка, продиктованная жизненной необходимостью.

Контролировать каждый шаг, каждый вздох молодежи, не допуская ни возникновения, ни открытого проявления чувств к противоположному полу, чрезвычайно хлопотно. К тому же самый строгий надзор ничего не гарантирует. Уж как крут и скор на расправу был вельможа Фамусов в «Горе от ума», однако его родная дочь проводила целые ночи в комнате его секретаря. И современники Грибоедова, читая бессмертную комедию, не воспринимали ночные визиты молодой девушки к молодому человеку как нереальную фантазию автора.

В романе «Красное и черное» Стендаля — то же самое. Красавец-секретарь влиятельного государственного человека наведывается по ночам в окно к его дочке и очень скоро делает ее беременной: в доме, где кроме самой дочери живут ее отец, мать, брат и масса слуг.

Привыкшим к маленьким квартиркам трудно представить, что творилось по ночам в замках и больших особняках. А творилось там следующее. В «Опасных связях» Ш. де Лакло распутный виконт не только лишает невинности 15-летнюю девицу, но и организовывает для нее аборт в ее же доме. Хотя добродетельная маманя, беспокоясь о нравственности дочери, запирала ее по ночам на ключ и забирала ключ с собой.

Девицу на выданье можно было отгородить от контактов с посторонними мужчинами, но куда деваться от молодых секретарей, учителей, кузенов и гостей, ночевавших в доме? А потому общественная мысль неустанно искала дополнительные способы обуздания опасных страстей и нашла их, осознав, что с помощью любовных романов можно добиться неплохого успеха, создав в дополнение к внешнему контролю еще и барьеры внутренние.