Фрэнк Сесно - Как узнать всё, что нужно, задавая правильные вопросы

В Университете Джорджа Вашингтона я вел так называемые «Серии бесед», более неформальные дискуссии с публичными людьми перед живой аудиторией. Мои вопросы касались достижений моих гостей и их взглядов на жизнь общества. Учитывая интересы моей молодой аудитории, я спрашивал собеседников о том, как они начинали и что бы они посоветовали молодым людям, которые хотят оставить свой след в истории. Я воспринимал эти интервью как диалоги с будущим.

На NPR я с удовольствием участвовал в шоу Дайен Рем. Дайен вела свою замечательную программу более тридцати пяти лет. Ее история очень интересна. У Дайен, которая выросла в арабской семье в Вашингтоне, не было возможности задавать много вопросов своим родителям или подвергать сомнению их жизненный уклад. Такое поведение считалось неуважительным. Однако она стала одним из лучших интервьюеров, показав всем, насколько волшебной и интимной средой может быть радио. В ее программе мне довелось брать интервью у удивительных людей, от авторов, написавших книги-бестселлеры, таких как Джейн Гудолл и Николас Кристоф, до экспертов, которые были бы слишком непонятными фигурами для кабельного ТВ, но идеально подходили для глубоких и вдумчивых разговоров на общественном радио. Здесь никто не боялся сложных вопросов.

Я навсегда останусь благодарен людям, которые все эти годы отвечали на мои вопросы, подшучивали над моим невежеством, подпитывали мое любопытство и позволяли мне критиковать их. Они были моими экскурсоводами по миру идей, истории и великих событий. Они рассказывали потрясающие истории. Я мог спрашивать о чем угодно, забираться куда угодно.

Но, пока не занялся этой книгой, я, несмотря на весь свой опыт, не понимал, сколько еще нового можно узнать о науке расследования. Люди, с которыми я беседовал, терпеливо объясняли мне, как они работают, как формулируют свои вопросы и что стараются услышать. Каждый из них показал мне, как более структурированный набор вопросов может дать реальные результаты и более глубокое понимание темы. Эти люди также используют свои вопросы для инвестиций в будущее.

Симона, моя студентка, чей опыт подтолкнул меня к созданию этого проекта, узнала семейную тайну, потому что ей дали задание спросить. В результате ее отношения с отцом стали ближе.

Барри Сподак решает сложные человеческие головоломки, кропотливо выстраивая надежные мосты. Его работа помогает людям, которые обеспечивают нашу безопасность.

Джим Дэйвис построил свой бизнес, находя командных игроков, выбирая тех, кто предпочитает «мы», а не «я». Его компания New Balance вышла на мировой рынок, но до сих пор производит свою обувь в Америке.

Рик Лич привлекает людей к сложнейшей задаче обеспечения мира продовольствием, предлагая им разделить его видение: голод — это решаемая проблема.

Тони Фаучи, который знает, что его поиски никогда не закончатся, раздвигает границы науки, чтобы победить болезнь. Его вопросы задают курс исследованиям, которые спасают жизни.

Эд Бернеро и Гэвин Ньюсом с помощью вопросов заставляют людей погрузиться в воображаемую реальность, где они могли бы думать иначе и представить себе иной мир.

Терри Гросс и Бетти Пристера просят людей раскрыть свою суть. Они ставят себя на их место и благодаря этому открывают для себя совершенно новые вещи.

Андерсон Купер и Хорхе Рамос требуют объяснений. Они задают своим противникам самые сложные вопросы, чтобы каждый мог все увидеть и сделать выводы сам.

Рецепт разговоров за обеденным столом Криса Шредера и его блестящие развлекательные вопросы помогают рождаться новым идеям и завязываться дружеским отношениям.

Генерал Колин Пауэлл всегда начинал с «оценки ситуации» и использовал стратегические вопросы, чтобы определить, стоит ли ситуация вложения сил. Он понимает, что стратегические вопросы должны подвергать сомнению общепринятые мнения.

Медсестра Тереза Гарднер и кровельщик Эл Дарби стали специалистами, спрашивая: «Что не так?» Они знают, что проблему нельзя решить, если не найден ее источник.

Раввин Гэри Финк отвечает вопросом на вопрос, подталкивая людей к разговорам, которые дают им успокоение и помогают найти смысл в жизни в ее самые трудные моменты.

Хотя нарисованная мной дорожная карта поможет вам ориентироваться в мире вопросов, всегда есть альтернативные пути — живописные дороги, заводящие в неожиданные места. Вопросы, продиктованные чистым любопытством, иногда оказываются на вес золота. Незапланированные вылазки могут приводить к неожиданным открытиям, в чем я также убедился, беседуя с людьми при подготовке этой книги. Один из таких разговоров буквально лишил меня дара речи, и в конце я хочу поделиться им с вами.

Когда я разговаривал в Национальном институте здоровья с доктором Энтони Фаучи о научных исследованиях и о том, как они могут быть полезны далеким от науки людям, что-то не давало мне покоя. Обсуждая ранний этап исследований СПИДа, Фаучи говорил о своей работе, об открытиях, о пациентах и состоянии дел. Его наблюдения были очень занимательными и в каком-то смысле эмоциональными. Но он говорил как ученый — увлеченный своими исследованиями, прорывами и неудачами. Однако Фаучи сыграл совершенно уникальную роль в тех событиях, и я задумался: каково было ему в те дни, оказавшись в эпицентре столкновения миров медицины, культуры и политики, видеть такие человеческие страдания? Я вспомнил заголовки тех времен, демонстрирующие невежество, страх и предубеждения. И я прервал нашу научную дискуссию, чтобы спросить:

Вы когда-нибудь задумывались о том, как до такого дошло, и спрашивали себя: «Могу ли я заставить их увидеть то, что вижу я?»

И внезапно этот ученый муж замолчал. У него задрожали губы, а глаза наполнились слезами. Наконец он заговорил. «На самом деле мне сейчас одновременно хочется смеяться и плакать, — сказал он. — У меня с тех пор осталось столько подавленных чувств».

Он еще немного помолчал, собираясь с мыслями. А потом его прорвало.

«На ваш вопрос я отвечу — да. Я постоянно думал, ну, знаете, „что за хрень здесь происходит?“»

Снова пауза.

«Это очень нелегко, когда видишь, как все умирают. Нужно как-то сказать правду, не впадая в излишнюю эмоциональность. Были годы, с 1981-го по 1986-й, когда как-то хотелось сохранять оптимизм. Но все умирали. Все умирали…»

Он вытер слезы.

«Наверное, отчасти именно это давало мне огромные силы для поиска решения. Мне часто говорят: „Как ты вообще выдерживаешь? Вот уже тридцать три года ты работаешь по семнадцать-восемнадцать часов в сутки“. Но я просто понимал масштабы проблемы».

Он подался ко мне и заговорил с нажимом и большим чувством: