Роже Дадун - Фрейд

- "Сновидение охраняет сон". Прежде чем двигаться дальше в анализе желания, нужно вспомнить, что у спящего человека существует по крайней мере одно твердое и главное желание - желание спать. Первая функция сновидения, согласно Фрейду, - помешать внешним и внутренним факторам прервать сои и вызвать пробуждение: "В каком-то смысле все сновидения служат комфорту, позволяя нам продолжать спать. Сновидение охраняет сон, а не нарушает его". Многочисленные примеры показывают, как сновидения захватывают все нарушающие факторы, нейтрализуют их и включают в систему o образов сна: так, например, если будильник звонит слишком рано, мы представляем, что это происходит в сновидении - такова его убаюкивающая и успокаивающая сон сила!

С этой формулировкой Фрейд вплотную приближается к опасности впасть в банальность, как он сам признает в письме к Флиессу от 9 июня 1899 года, за несколько месяцев до появления "Толкования сновидений": "Вся эта история все больше грозит стать для меня общим местом. Существует единственное желание, которое сновидение постоянно стремится реализовать и которое может принимать разнообразные формы - желание спать! Мы видим сны, чтобы не чувствовать необходимости пробуждения, поскольку хотим спать. А мы подняли столько шума..." Действительно, столько шума (это выражение написано Фрейдом по-французски) ради такого заурядного результата? Представляя защиту сна конечной целью сновидения, Фрейд подчиняет его процессу сна; сон представляется жизненной и благородной функцией, а сновидение - всего лишь его неизбежным следствием; подобная иерархия, удовлетворяющая общественному мнению, действительно похожа на "общее место". Однако можно заметить, что эта сторона для Фрейда играет лишь второстепенную роль и призвана в основном отразить многообразие взаимоотношений сновидений с внутренним и внешним миром.

Если считать сновидение специфической и автономной жизненной функцией, на чем настаивают многочисленные современные научные исследования, его невозможно ставить в зависимость от процесса сна. В сне и oсновидении можно видеть скорее две взаимосвязанные функции, работающие при поддержке одна другой; процесс сна служит для защиты сновидения, как и сновидение - для сна, а может быть, в еще большей степени, если полагать, что сновидение выполняет значительно более определенную и сложную психологическую работу, чем простая восстановительная функция, выпадающая на долю сна.

- Сновидение испытывает деформирующее влияние внутренней цензуры: если сновидение кажется нам непонятным и абсурдным, то это потому, что его образы, как и все элементы бессознательного, находятся под влиянием, по словам Фрейда, "цензуры", общей функции, действующей при переходе от одного состояния к другому, а особенно от бессознательного к сознательному. Не имея такого резкого и непримиримого характера, как в период бодрствования, цензура в определенной степени оказывает свое давление на последовательность образов сновидения, действуя на манер Властей, манипулирующих и вымарывающих информационные сообщения так, что они становятся неузнаваемыми: слова, фразы, целые параграфы изымаются, появляются самые неожиданные связи и удивительные последовательности фактов. Нелегко с точностью установить, каковы психические механизмы цензуры и какой властью они располагают; вероятно, цензура по-разному функционирует и производит различные эффекты на разных уровнях психики; она может опираться на то, что сохранилось во сне от бдительности Я, или искать источники в бессознательных проявлениях Сверх-Я, то есть в более глубоких пластах, в противодействии влечения к смерти и влечения к жизни. Но в целом трудно себе представить часть психики, которая даже во время самого глубокого сна оставалась бы полностью неподвластной деформирующему воздействию цензуры.

- Часть сновидения самым тесным образом связана с сексуальностью и с детством. "Чем больше мы занимаемся интерпретацией сновидений, - пишет Фрейд, - тем больше убеждаемся в том, что большинство сновидений взрослых несут следы сексуальных факторов и выражают эротические желания". Сновидение порой с поразительной отчетливостью выступает в виде исполнения сексуального желания. Поскольку сексуальность чаще всего в обыденной жизни сталкивается с самыми серьезными запретами, сексуальные желания, подавленные и заторможенные, оказывают наибольшее воздействие на образы сновидений и испытывают при этом самые удивительные деформации и нелепые превращения. Кроме того, в главе "Толкования сновидений", озаглавленной "Психология сновидения", Фрейд уточняет, что "желание, представленное в сновидении, обязательно восходит к детству". Следовательно, можно полагать, что детская сексуальность дает наиболее подходящий материал для сновидений; это подтверждает Фрейд, уже в "Толковании сновидений", обращая внимание на важность эдиповых мотиваций и отмечая, насколько "для объяснения сексуальных снов" важно "углубляться в пока еще неясные вопросы извращений и бисексуальности"; для многих сновидений, - добавляет он, - внимательный анализ показывает, что они могут быть поняты только с точки зрения бисексуальности".

Если не существует сновидения, хотя бы некоторые аспекты которого не имели бы эротического содержания в широком смысле, как оно понимается в общем контексте развития либидо, это вовсе не значит, что всякий сон должен подвергаться исключительно сексуальной интерпретации. Фрейд резко восстает против сведения к чистой сексуальности его исследования: "Утверждение, что все сновидения должны быть объяснены с сексуальной точки зрения, с которым мы неутомимо полемизируем, чуждо моему "Толкованию сновидений"... Оно находится в полном противоречии с его содержанием".

Если бы Фрейд не был так уверен в своей позиции, он бы не представил в примечании к "Толкованию сновидений" сон от 1/2 октября 1910 года, сексуальный смысл которого проявляется на самых разных уровнях: "(фрагмент)... Дело происходит, кажется, в Италии. Три девочки показывают мне мелкие драгоценные предметы, как в антикварной лавке, и садятся мне на колени. Рассматривая один из предметов, я говорю: "Это я вам его дал". Говоря это, я ясно вижу маленькое изображение лица в профиль с резкими чертами Савонаролы". Сновидение UЯ еду верхом на серой лошади...", связанное с болью от фурункула и отмеченное неясным ощущением нахождения в незнакомом городе, Фрейд соотносит с одним из своих путешествий в Италию и добавляет следующее замечание: "Еще более глубокий анализ позволил бы нам обнаружить сексуальные мысли; я вспоминаю, что значило для одной больной, никогда не бывавшей в Италии, появление этой прекрасной страны в ее сновидении (gen Ifalien - через Италию " Cenitalien - генитальные органы); "это напоминает... также о месте, где находился мой фурункул". В сновидении о Савонароле сексуальный смысл не вызывает сомнений, он чувствуется в сочетании самых разных символов: Италия, три девочки, садящиеся на колени, маленькие драгоценные предметы. Я, связанное с "маленьким изображением лица в профиль", "резкие черты" и т. д. фигура Савонаролы, доминиканца, погибшего на костре, портрет которого, как вспоминает Фрейд, "был инкрустирован на мостовой Пьяцца Синьориа, где он был сожжен", во Флоренции, также, несомненно, может завести далеко - к основам, связанным с "Люцифером - Любовью", и "демонизмом", теми источниками, которые питали ниспровергающую концепцию сексуальности Фрейда. Рассматривая проблемы, которые ставит выявление сексуальных характеристик в образах сновидений, задаешься вопросом, стоит ли воспринимать выражение "исполнение желания" в его простом и прямом смысле; можно сказать, что в сновидении желание исполняется, обретая форму, в полном смысле этого слова, функция сновидения заключается не в удовлетворении конкретного желания - мести, справедливости, соединения с предметом любви или ненависти и т.д., а в осуществлении работы, трудной и продолжительной, по удовлетворению желания в общем виде как ведущей структуры и специфического пути проявления энергии либидо. Зная неопределенный, проблематичный характер сексуальности человека, подвижность и неустойчивость либидо, нельзя ли предположить, что главная цель сновидения - стремление постоянно и неутомимо моделировать желание, совершать работу по созданию и переделке, воссозданию инструмента либидо под названием желание, оттачивая, закаляя и полируя его на исследовании сновидений, на постоянном вращении многообразных картин и образов, придавая ему разнообразие, проводя через различные эрогенные центры и фазы развития либидо, через дельту бисексуальности и сексуальный полиморфизм и т.д. В этой ночной одиссее, или, скорее, ткани Пенелопы - бесконечном великом творении ткача по имени человечество - видно, что желание в своем поиске поддержки задерживается на ранних опытах, оригинальных объектах, которые наиболее благоприятны для него, питают его и подсказываются реалиями жизни периода бодрствования. Таким образом, сновидение в общем случае является исполнением одного желания, сновидением об удовольствии и удовлетворении, в то время как его главной ролью остается воссоздание, регенерация определенного желания в нем самом, его энергетического потенциала и либидной мощи, о чем свидетельствует ежедневно восстанавливающаяся бодрость, с которой (каковы бы ни были ее оттенки, серые или розовые) пробуждающийся человек встречает зарю нового дня, подобно возрождающемуся фениксу...