Кэролайн Уилльямс - Мой продуктивный мозг [Как я проверила на себе лучшие методики саморазвития и что из этого вышло]

В мире исследований креативности зарождается идея, что основные трудности связаны с двойственной ролью ПФК, а гипофронтальность — это еще далеко не все.

До недавних пор принято было считать, что сеть исполнительного контроля и сеть пассивного режима работы мозга выполняют как бы противоположные функции: первая направляет внимание в окружающий мир, а вторая — внутрь себя. Безусловно, нельзя одновременно сфокусироваться внутрь и вовне, по крайней мере, таких примеров пока не наблюдалось. Однако мозг может переключаться с одного состояния на другое, причем иногда делает он это очень быстро. Цель эксперимента, в котором я собираюсь участвовать, — наблюдать, как это происходит в реальном времени.

Пока я находилась в сканере, мне нужно было сфокусироваться на решении определенной задачи: например, как развести костер. Сначала на экране появилось одно слово-решение (газета), потом другие два (ручка и карандаш). Мне нужно, используя креативность, выбрать тот объект, который можно наиболее эффективно использовать для достижения поставленной цели по аналогии с первым. В данном случае мне нужно было выбрать карандаш, потому что он горит лучше, чем ручка.

Выполнение этого упражнения прямо в томографе должно было показать нам, какие части мозга участвуют в размышлении о необычных способах исследования повседневных объектов, в зависимости от того, что вы пытаетесь сделать. Получается такая упрощенная версия творческого мышления, которая позволяет определить, как именно мозг справляется с поставленной задачей.

Хорошая новость в том, что моя фронтальная кора работает как надо, активируется в нужное время и в нужных местах. Плохая новость — новое понимание того, какую роль она играет для творческого мышления, лишь усложнит задачу получения идей на заказ. Лила считает, что творческие люди, скорее всего, умеют очень эффективно регулировать префронтальную активность — иногда усиливать, иногда гасить. И никто не знает, как это у них получается.

«Люди, которые умеют переключаться между этими состояниями и контролировать скорость их появления — возможно, не намеренно, не по собственной воле, но это вполне может происходить и естественным образом, — именно они могут достигать больших успехов».

Эта идея еще совсем молода, и никто не знает, как развивать навыки такого контроля. Лучшее, что могут предложить ученые на сегодняшний день, — это исследования мозга людей, длительное время практиковавших медитацию (у них обычно нечеловечески развиты навыки фронтального контроля). Но насколько эти исследования могут помочь с изучением креативности, пока не ясно. Я в последнее время подзабросила медитацию, но теперь снова думаю, что стоило бы включить ее в свой ежедневный график.

Достичь гипофронтальной креативности, пожалуй, легче, чем научиться быстро менять уровень сознательного контроля. Всем знакомо это ощущение «отключки» — и все знают, как непросто из него выбраться. Научиться узнавать его и позволять разуму улетать, куда ему вздумается, — возможно, и есть лучший способ найти новые решения проблем или идеи, о нужности которых мир даже не догадывался. И если вам повезет, то, когда вы вернетесь в более приземленное состояние, ПФК поможет адекватно оценить новые идеи и отделить толковые от бестолковых.

Не такой ответ я надеялась получить. Но, похоже, пока науке еще мало известно о том, как происходит это переключение, — куда уж там пытаться его контролировать. Я спросила у Лилы, считает ли она, что это станет возможным в ближайшее время. «Мозаика прямо перед нами, но мы пока ее не сложили. Не изучили, что происходит при увеличении и снижении контроля, не знаем, одинаково ли эти механизмы действуют у разных людей и при решении разных задач. Так что работы еще очень много», — ответила она.

Но что же насчет стимуляции мозга и введения его в гипофронтальное состояние? Лила огорченно цитирует кричащий заголовок одной статьи, посвященной ее исследованию: « Ученые разработали прототип повязки, которая сделает вас креативнее!!! » Мы посмеялись над тем, как нелепо это звучит… а потом я на всякий случай уточнила: может, журналист не так уж преувеличил? «Дело не в том, что нам не хочется применять нашу разработку. Мы просто не считаем, что она готова выйти в массы, — ответила Лила. — И тем более я не могу сказать: „Да, все, кто воспользуется этим аппаратом, станут более творческими“. Это не так».

Итак, что нам известно на сегодняшний день? Электростимуляция мозга, которая вводит его в гипофронтальный режим, действительно помогает с генерацией новых идей. А исследования медитации и когнитивных тренингов наподобие того, который я прошла в Бостоне, позволяют утверждать, что развить способность управлять собственным вниманием действительно можно. Но пока не известно, удастся ли научиться переключаться между состояниями высокого самоконтроля и свободного творчества, если тренировать их по отдельности.

«Не существует единого ответа на все вопросы. — Лила пожимает плечами. — Не знаю, хорошо это или плохо, но человек — сложное существо».

А я подумала вот о чем. Все мы, счастливчики, которым доступны разнообразные нейробиологические исследования, совершенно напрасно сразу выбрасываем из головы выводы, которые нельзя тут же применить на практике. Вполне возможно, что тренировка элементов нервных сетей (если вообще можно изолированно развивать отдельные участки мозга) — это вовсе не то, что мы все это время искали. Ведь в последнее время все больше подтверждений находит мысль, что для развития ума нужно тренировать не «мускулы», а гибкость.

Молли — собака шести лет от роду. Она научилась говорить по-человечьи, слушая передачи по радио, когда хозяева уходили из дома. Она никогда не применяла этот навык со своими домашними, потому что людям нравится, когда собаки слушают и лижут руки, а не отвечают.

Главный человек нашел работу, а для Молли — специалиста по выгулу собак. Сами того не подозревая, хозяева наняли Дейва, владельца секретного детективного агентства. Служба по выгулу собак — это только его прикрытие.

Тайна: из городского парка и от близлежащих магазинов стали пропадать собаки. Люди в смятении: взрослые шепотом обсуждают подпольные собачьи бои, а дети боятся, что их любимых собачек пустят на шубы в духе 101 далматинца.

Дейв поручает это дело Молли — своему лучшему детективу.

Собак крадет очень ленивая женщина: ее врачу пришлось сделать так, чтобы телевизор работал только от беговой дорожки, иначе ее невозможно было заставить заниматься: она смотрела телевизор днями напролет. Но вместо того, чтобы заниматься самой, женщина отправила своего сына воровать собак. Она держит их в клетках в подвале и выносит наверх, только когда наступает их очередь трудиться на беговой дорожке. Ей нужно много собак, потому что иначе «это было бы жестоко». Ее сын — добрый малый, кормит собак и следит за ними. Но он слишком боится матери и всегда делает, что она говорит. Если бы он ее ослушался, она заставила бы его все время бегать.