Филип Зимбардо - Эффект Люцифера

Карло дает мне прекрасный совет о том, что можно сделать за немногое оставшееся время, чтобы создать для родителей видимость отлаженной, доброй системы, которая как следует заботится об их детях и несет за них ответственность. Он говорит, что нам придется убедить этих белых представителей среднего класса, что наше исследование принесет большую пользу, и заставить их, как и их сыновей, выполнять требования тюремных властей. Смеясь, Карло говорит: «Вам, белым людям, нравится подчиняться Власти, так что они будут верить, что поступают правильно, хотя при этом просто будут делать то же, что и все остальные».

Все берутся за дело: заключенные моют полы и камеры, табличку «Карцер» мы убираем, повсюду распыляется дезинфицирующее средство с ароматом эвкалипта, чтобы устранить запах мочи. Заключенные бреются, моются и приводят себя в порядок. Шапочки и полотенца на головах исчезают. Наконец, начальник тюрьмы предупреждает всех, что любые жалобы приведут к преждевременному завершению свидания. Мы просим охранников дневной смены поработать сверхурочно, до девяти вечера, чтобы следить за посетителями, а также на случай ожидаемого бунта. Для полной уверенности я приглашаю всю группу наших резервных охранников.

Потом мы кормим заключенных самым лучшим горячим ужином — куриным рагу с гарниром и двойной порцией десерта для всех желающих. Пока они едят, во дворе звучит приятная музыка. Охранники дневной смены подают ужин, а охранники ночной смены наблюдают. Смеха и хихиканья, обычно сопровождающих еду, не слышно, и атмосфера становится до странности обычной и какой-то заурядной.

Хеллман сидит во главе стола, расслаблено откинувшись назад, но все же поигрывает дубинкой. Он говорит: «№ 2093, ты никогда так хорошо не ел, не так ли?»

№ 2093 отвечает: «Вы правы, господин надзиратель».

«Твоя мама никогда не давала тебе добавки, да?»

«Не давала, господин надзиратель», — покорно отвечает Сержант.

«Видишь, как здесь хорошо, № 2093?»

«Да, господин надзиратель».

Хеллман берет немного еды с тарелки Сержанта и уходит, презрительно усмехаясь. Враждебность между ними нарастает.

Тем временем в коридоре перед входной дверью мы заканчиваем приготовления к приходу посетителей. Они могут создать нам серьезные проблемы, и мы этого боимся. Напротив стены, за которой находятся комнаты охранников, начальника тюрьмы и суперинтенданта, мы ставим дюжину складных стульев для посетителей, где они будут ждать своей очереди. Когда посетители спустятся в подвал, полные любопытства к тому, что сулит новые, необычные ощущения, мы, согласно нашему плану, сознательно возьмем их поведение под систематический ситуационный контроль. Мы продемонстрируем им, что они — наши гости, которым предоставлена привилегия встретиться с их сыновьями, братьями, друзьями и возлюбленными.

Сьюзи Филипс, наш миловидный секретарь, тепло приветствует посетителей. Она сидит за большим столом, на котором стоит букет благоухающих алых роз. Сьюзи — еще одна моя студентка, она заканчивает факультет психологии, а еще она обладательница титула «Мисс Стэнфорд», член команды чирлидеров, избранная за привлекательный внешний вид и спортивные качества. Она записывает имя каждого посетителя, отмечает время прибытия, номер в очереди, имя и номер заключенного, к которому он пришел. Сьюзи описывает процедуру, которой им нужно следовать сегодня вечером. Во-первых, каждый посетитель или группа посетителей должны встретиться с начальником тюрьмы, затем они смогут войти в тюрьму, когда их родственник или друг закончит ужинать. На выходе они должны встретиться с суперинтендантом, чтобы обсудить любые проблемы, которые у них могут возникнуть, или поделиться впечатлениями. Они соглашаются с этими условиями, садятся и начинают ждать, слушая музыку, звучащую из динамиков.

Сьюзи приносит извинения посетителям, которым приходится долго ждать, но дело, кажется, в том, что заключенные сегодня ужинают дольше обычного — ведь они наслаждаются Двойной порцией десерта. Это не нравится некоторым посетителям, ведь у них есть и другие дела. Они нервничают, оказавшись в таком необычном месте, и хотят побыстрее увидеть «своих» заключенных.

Посовещавшись с начальником тюрьмы, секретарь сообщает посетителям, что заключенные слишком долго ужинают, поэтому нам придется ограничить время визитов десятью минутами и допустить к каждому заключенному не больше двух посетителей. Посетители недовольны; они расстроены такой невнимательностью своих детей и друзей. «Почему только двух?» — спрашивают они.

Сьюзи отвечает, что в тюрьме очень мало места, к тому же существует закон о пожарной охране, регулирующий количество людей, которые могут одновременно находиться в помещении. Она небрежно добавляет: «Разве ваш сын или друг, приглашая вас, не говорил, что к нему могут прийти не больше двух человек?»

«Черт побери! Нет, не говорил!»

«Очень жаль, возможно, он забыл, но теперь вы будете это знать, когда придете к нему в следующий раз».

Посетители пытаются успокоиться, обсуждая друг с другом это необычное исследование. Некоторые жалуются на слишком жесткие правила, но, что примечательно, смиренно их выполняют, как и пристало хорошим гостям. Мы готовим почву для того, чтобы они поверили: то, что они видят в этом прекрасном месте, — совершенно нормально, и не доверяли тому, что могут услышать от своих безответственных, эгоистичных детей и приятелей. Таким образом, они тоже станут невольными участниками нашей тюремной драмы.

Первыми во двор входят родители заключенного № 819. Они с интересом оглядываются по сторонам, а потом замечают сына, сидящего в конце длинного стола в середине коридора.

Отец спрашивает охранника: «Я могу пожать ему руку?»

«Конечно, почему нет?» — отвечает тот, удивленный вопросом.

Тогда его мать также обменивается рукопожатием с сыном! Рукопожатие? Никаких привычных объятий мамы и сына?

(Подобные неуклюжие приветствия, с минимальным физическим контактом, характерны при свиданиях в настоящих тюрьмах, но мы никогда не делали это условием свиданий в нашей тюрьме. Видимо, наши предварительные манипуляции с ожиданиями посетителей сбили их с толку — они не знали, как себя вести в этом странном месте. Если не знаете, что делать — не делайте лишних движений.)

Барден стоит рядом с заключенным и его родителями. Хеллман несколько раз приходит и уходит, нарушая приватность общения заключенного № 819 с родителями. Он маячит рядом с этой семейной троицей, которая делает вид, будто не замечает его, и продолжает нормальный разговор. Но № 819 знает, что у него нет возможности пожаловаться на что-то — иначе потом он пострадает. Его родители уходят всего через пять минут, чтобы брат и сестра заключенного № 819 тоже могли с ним поговорить. Они снова жмут друг другу руки и прощаются.