Казимеж Обуховский - Психология влечений человека

Встав на точку зрения современных биосоциальных психологических теорий, мы не должны в этой потребно­сти видеть какую-то метафизическую особенность челове­ка как «самоосознающего себя духа», но рассматривать ее как высший уровень развития общебиологической ори­ентировочной потребности у существа, для которого раз­мышления над самим собой являются таким же услови­ем нормального функционирования (понимая нормаль­ность как степень использования возможностей), как и размышления над окружающим его миром. Сейчас, когда нервная система человека достигла уровня развития, по­зволяющего в неслыханных доныне масштабах и с небы­валой степенью точности сознательно ориентироваться в действительности, ясно, что и сами для себя мы становимся предметом ориентировки в качестве элемента этой действительности. В очень сложных условиях обществен­ной жизни такая самоориентировка совершенно необхо­дима, если мы хотим, чтобы сосуществование наше с об­щественной средой складывалось гармонично и без из-лийших трений. Кроме того, именно существованием по­требности смысла жизни можно объяснить явление твор­чества человека. С того момента как индивид поймет, что смысл его существования заключается, например, в улуч­шении условий жизни людей, в познании новых истин или в реализации новых художественных ценностей, он направляет свои действия на эти предметы, и, если он располагает соответствующими интеллектуальными воз­можностями, он станет творцом: в общественной, научной или художественной сферах.

Можно доказать, что человек без удовлетворения по­требности смысла жизни не работал бы с оптимальной отдачей, не имел бы достаточно сил для реализации тех целей, достижение которых позволило ему завоевать иск­лючительное место в природе. Человек без определенной философии, определенной идеологии, укрепляющих его в сознании осмысленности его существования, будет ощу­щать себя пылинкой, гонимой порывами ветра, не сможет вести последовательную, продолжительную, требующую многих лишений и усилий борьбу с судьбой, а следова­тельно, его участие в общественном прогрессе станет не­возможным. О том, что понимание смысла жизни необхо­димо для правильного приспособления человека, свиде­тельствуют также многочисленные случаи неврозов, в ос­нове которых лежит утрата этого смысла (см., напри­мер, Кратохвил, 1961). Следует добавить, что для удов­летворения этой потребности, не обязательно, чтобы че­ловек отдавал себе отчет в том, что именно составляет смысл его жизни. Осознание этого, конечно, чрезвычайно полезно для его приспособления. Но этого недостаточно. Важным условием удовлетворения этой потребности яв­ляется существование в его жизни такой деятельности, в которой в случае необходимости, после преодоления труд­ностей, психических надломов, принятия важных реше­ний, он мог бы найти этот смысл (тема эта будет разви­та в гл. IX).

Суммируя материал этой главы, мы можем сделать вывод, что у человека существует три специфически че­ловеческие потребности — познавательная потребность, потребность эмоционального контакта и потребность смыс­ла жизни. Неудовлетворение какой-либо из этих потреб­ностей приводит к тому, что ориентировка человека в ок­ружающем мире становится неполной и не обеспечивает его правильного функционирования, то есть оптимально­го использования всех его способностей при реализации того процесса, который способствовал освобождению его от слепого хода биологической эволюции.

Каждое живое существо должно ориентироваться в окружающей среде, иначе оно не смогло бы сохранить свою жизнь. Ориентировка эта может касаться понима­ния ценности самых различных элементов внешней сре­ды индивида, а также ценности собственных действий, относящихся к предметам, представляющим эти элемен­ты, и всегда является результатом предшествующего ин­дивидуального или видового опыта. Животные правиль­но ориентируются благодаря тому, что познают «цен­ность», «значение» отдельных раздражителей —- запаха нищи и запаха хищника, зова самки и движения травы. Опознав эти сигналы, они реагируют на них в соответст­вии с их значением для саморегуляции — хватают пищу, прислушиваются, сексуально возбуждаются или убегают.

Этот вид ориентировки создает основу для возникно­вения видового опыта, закрепленного в ходе филогене­за с помощью безусловнорефлекторных механизмов. Он создает также основу дифференцированной, целевой фор­мы поведения с учетом ситуации.

Приобретенная ориентировка является результатом предшествующего научения. Условные связи образуют­ся, когда раздражитель, предшествующий безусловному раздражителю, становится его сигналом. Таким образом постепенно расширяется сфера ориентировки в среде, а динамика этих связей делает возможным отражение из­менений ценности предметов окружающей среды.

Кроме условно-рефлекторной ориентировки, назван­ной Павловым первосигнальной, существует другая фор­ма ориентировки, в основе которой лежат процессы по­нятийного мышления. Индивид не ограничивается реги­страцией одновременного появления раздражителей, но подвергает информацию, доставленную раздражителями, сложным операциям: абстрагированию и обобщению, в результате чего возникают понятия. Искусство опериро­вания понятиями без постоянного обращения к конкрет­ному предмету дает возможность вникнуть в смысл про­исходящих явлений, что позволяет предвидеть их тече­ние, выводя посредством анализа общие зависимости, закономерности, и, следовательно, создавать новые поня­тия и оперировать ими на все более высоком уровне абстракции. Это практически открывает неограниченные возможности познания, поскольку, руководствуясь пони­манием законов, управляющих ходом самого процесса ориентировки, человек может конструировать машины, увеличивающие точность, скорость и сферу действия это­го процесса в миллионы раз. Благодаря использованию абстрактных понятий в ходе ориентировочной деятель­ности человек мог, например, не выходя из комнаты, безо всяких измерительных приборов установить зави­симость между массой и энергией. Он сумел определить также размеры и пути планет, которые никогда не ви­дел, открыть и использовать радиоволны, для восприя­тия которых у него нет чувственных рецепторов, уви­деть предметы, в миллионы раз меньше тех, которые до­ступны его глазу, и, разочарованный тем, что наука не приблизила его к счастью, оказался способным к созда­нию таких мифов, как миф о Еве, жажда познания кото­рой обрекла на страдания все поколения людей.