Альберт Налчаджян - Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер

6) Можно предположить, что у человека лидерское поведение регулируется одновременно мотивами различных уровней развития и актуальной активности. Например, одновременно могут быть активными мотив власти, мотив достижения и другие внутренние тенденции личности. Эта полимотивность и гибкость позволяют личности переходить от одного уровня регуляции и поведения на другой уровень, совершать регрессии и «прогрессии» и т. п.

Но возможна также упорная фиксация на определенном уровне. Так, деспот (как крайне авторитарный тип) может стать перманентно жестоким. Лидер-демократ, наоборот, может всегда быть великодушным и даже, даже при необходимости не умея регрессировать к уровню жестокого правления инфантильного типа.

(Можно связать эти проблемы с идеями Э. Фромма о развитии авторитарной совести и гуманистической совести, которые рассматриваются в качестве этапов возрастного развития).

Психическая регрессия, как и ряд других защитных механизмов, функционируют не только у индивидов; она имеется и играет определенную роль также в жизни социальных и этнических групп. На групповом и этническом уровнях защитные процессы, разумеется, приобретают специфические черты.

А. Общая характеристика. – Под этнической регрессией мы имеем в виду тот процесс, в ходе которого значительная часть этноса, или он целиком, возвращается на один из прошедших этапов своей психокультурной активности. При этом имеет место одновременно как временная, так и психокультурная регрессия. Наконец, этническая психическая регрессия может быть как частичной (парциальной), так и более или менее всеохватывающей, вовлекающей в себя значительные аспекты психической жизни этноса.

Примеров этнической регрессии много. Например. когда значительное число представителей какого-либо христианского народа возвращается к дохристианской религиозной идеологии и практике – к язычеству, то перед нами культурная и психическая регрессия этого народа. (Мы имеем в виду то обстоятельство, что религия – это часть, крупный блок культуры и этнического комплекса каждого народа). Подобная регрессия может иметь локальный, частный характер. Например, возврат к язычеству может выражаться только у небольшой группы этнофоров; регрессия может иметь только частичные выражения в художественной литературе, например в поэтическом творчестве некоторых авторов и т. п.

Б. Комплексный характер регрессии, в том числе этнической. – Утверждение о комплексном характере регрессии означает, что ни одна детская черта не возвращается одна: при регрессии личности совместно воспроизводится детский комплекс, состоящий из различных действий, мыслей и переживаний.

Можно предложить гипотезу, согласно которой этническая регрессия также имеет комплексный характер. Например, восстановление религиозного фундаментализма в какой-либо стране одновременно является воспроизведением как идеологии, так и норм и форм поведения и взаимоотношений людей. Такой же сложный характер имеет возвращение к номадизму, о чем речь пойдет ниже.

Прогресс также является комплексным процессом: отказ от целого культурного комплекса и восприятие (заимствование) или создание нового.

Национальное возрождение (ренессанс) во многом есть регрессия к старым символам, культуре и шаблонам поведения, однако с добавлением новых элементов.

Таким образом, ренессанс состоит из регрессивных элементов и из инноваций. Это очень интересный культурно-психологический комплекс.

Вероятность спонтанного использования взрослыми людьми механизма регрессии в значительной степени зависит от того, в какой мере у личности, в ее структуре, латентно, на подсознательном уровне, сохранились черты детской психики. Если имеются такие фиксации, то регрессия весьма вероятна уже в ситуации слабой фрустрации. Но в тех случаях, когда фиксаций как таковых нет, сохранение инфантильных черт психики создает внутреннюю активность для регрессии.

Такую возможность создает, в частности, сохранение детской естественной морали, свойственной еще гетерономному периоду морального развития (до 10 лет). Сущность этого явления заключается в том, что в воображении детей природе приписывается способность наказывать людей за их аморальное поведение, за проступки и преступления. Жан Пиаже, описавший это явление, приводит следующий пример: мальчик проникает в чужой фруктовый сад и ворует яблоко. Сторож начинает преследовать его, он пытается путем пробежки через прогнивший мост, который над ним рушится, и он падает в речку. Дети видят причинную связь между двумя событиями – воровством и падением; они считают, что природа наказала виновного.

Психологи очень справедливо замечают: «В жизни народов, стоящих на низкой ступени развития, мы и в наши дни встречаем проявления ценностей и норм детской морали; в частности, суеверия и различные заговоры, заклинания – это следствия этой морали и детского восприятия мира. В примитивных религиях ясно просматривается проповедование ценностей, характерных для детской морали» [220] Раншбург Й., Поппер П. Секреты личности. М.: «Педагогика», 1983, с. 106. .

Мы полагаем, что в связи с этим феноменом можно выдвигать ряд предположений: 1) Одним из критериев моральной зрелости личности можно считать свободу от детской «естественной морали» и ее последствий, в числе которых – суеверия; 2) моральная регрессия, наблюдаемая в некоторых фрустрирующих ситуациях (когда в качестве фрустратора выступает другая, более сильная личность), обусловливается, в частности, латентным сохранением на подсознательном уровне этой детской морали; 3) поскольку моральная регуляция поведения человека протекает на различных уровнях, то возникает вопрос: каким образом у взрослых взаимодействуют различные уровни морали и как они мотивируют реальное поведение.

Явление, получившее название «всемогущество мысли», обозначает веру человека в то, что только мысли могут удовлетворить наши желания и потребности без соответствующих действий и без приобретения подходящих объектов. При этом наблюдается общая переоценка мыслительных процессов. Все психические процессы считаются человеком субъектами своей воли. Этот феномен характерен для поведения детей, а до некоторой степени – также для первобытных людей и невротиков.

Ребенок желает уничтожить все то неприятное, что причиняет ему страдание. Вначале ему кажется, что он может удовлетворить свои потребности одним только желанием, т. е. галлюцинаторным образом. Но постепенно он узнает, что чувство голода не исчезает только желанием есть, что для утоления голода требуются внешние объекты (кормящая мать, пища). Так начинается трудный путь к пониманию суровой реальности. Поскольку возможности ребенка ограничены, то он начинает понимать, что «я хочу» не означает «я имею». (Отметим, что такая особенность психической жизни наблюдается как у некоторой части взрослых людей, так и у некоторых народов).