Альберт Налчаджян - Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер

Толпа людей также может пережить такую регрессию, поскольку в толпе регрессивные явления у отдельных индивидов значительно облегчаются. Конфликт семейных и иных кланов – известное явление.

При дальнейшей разработке данной проблематики следует привести факты из жизни других видов животных, например, крыс, описывая сражения между их различными подвидами и семействами.

В. После регрессии: смущаются ли гусаки? – После ожесточенной «регрессивной» схватки двух гусаков «Победитель никогда не преследует побежденного, и мы ни разу не видели, чтобы между ними возникла вторая схватка» [167] Лоренц Л., указ. соч., с. 213. . Они намеренно, как считает Лоренц, избегают друг друга. Но когда они, заранее не заметив друг друга, внезапно оказываются рядом, происходит то, что заставляет Лоренца прийти к следующему заключению: «Гусаки – смущаются! В подлинном смысле этого слова! Они не в состоянии друг друга видеть, друг на друга посмотреть; у каждого взгляд неспокойно блуждает вокруг, колдовски притягивается к объекту его любви и ненависти – и отскакивает, как отдергивается палец от раскаленного металла. А в добавление к тому оба беспрерывно через что-то перепрыгивают, оправляют оперение, трясут клювом нечто несуществующее и т. д. Просто уйти они тоже не в состоянии, ибо все, что может выглядеть бегством, запрещено древним заветом: «сохранить лицо» любой ценой. Поневоле становится жалко их обоих; чувствуется, что ситуация чрезвычайно болезненная. Исследователь, занятый проблемами внутривидовой агрессии, много бы дал за возможность посредством точного количественного анализа мотиваций установить пропорциональные соотношения, в которых первичная агрессия и автономное, обособившееся побуждение к триумфальному крику взаимодействуют друг с другом в различных частных случаях такой церемонии » [168] Лоренц К., указ. соч., с. 213. .

Фактически все те действия, которые совершаются «смущенными» гусаками, свидетельствуют о том, что каждый из них переживает конфликт мотивов, фрустрирование, и, находясь в стрессовом состоянии, защищается с помощью описываемых действий.

Можно предположить, что описанная выше регрессия сводится не только к возврату к филогенетически более ранним формам поведения, в данном случае – к ритуализированной и подлинной физической агрессии – но и во временном снятии тормозов (ингибиторов) агрессии. Если бы ингибиторы продолжали эффективно действовать, дело не дошло бы до драки.

Легко догадаться, что у людей, ввиду слабости или отсутствия биопсихологических ингибиторов, регрессия к первичным формам агрессивности происходит легче. Особенно заметна легкость поведенческой регрессии у тех индивидов, которые находятся на низком уровне морального развития. Ведь у человека именно мораль играет роль ингибиторов: прирожденных ингибиторов у человека, по-видимому, нет, а наследственные предпосылки морали весьма слабы. Правда, встречаются морально более или менее одаренные личности, но в целом относительно современных людей сказанное нам представляется справедливым.

Смущаются ли люди после физиологической и психологической регрессии, после того, как они возвращаются к актуальному состоянию? Вот проблема, которая достойна исследовании в рамках теории психологической регрессии.

Вопросы поведенческой регрессии у человека в той или иной степени уже затронуты на предыдущих страницах настоящей книги. Здесь мы вкратце обсудим несколько специфических вопросов.

Вот что рассказал автору настоящих строк 40-летний мужчина, инженер по специальности (приводится в нашем свободном изложении). Иногда у меня, рассказал он, происходит явление, которое я считаю признаком того, что во мне происходит то, что вы. психологи, называете психической регрессией. Раньше, до ремонта нашей квартиры, мусорное ведро в нашей квартире находилось в туалете, и у меня была привычка отнести разные негодные вещи туда и бросать в это ведро. После ремонта мы решили, что мусор будем собирать в мешочках и на кухне. Спустя некоторое время мы привыкли к этому новому порядку: собирая мусор в целлофановых пакетах, мы каждый день относим их ан улицу и бросаем в большую мусорную урну.

И вот я думаю, рассказывает дальше этот человек, что между этими двумя привычками у меня в душе имеет место соперничество. Когда у меня хорошее самочувствие и свежая голова, я со своими негодными бумагами сразу иду на кухню, к новому месту собирания мусора. Когда же я ощущаю сильную усталость, то непроизвольно иду в туалет и там только, уже поднимая руку, чтобы бросать мусор в воображаемое ведро, спохватываюсь, осознаю. что совершаю ошибку. А ошибка эта – результат частичной психической регрессии, возврат к привычке «доремонтных времен» моей жизни.

Этот пример, по нашему мнению, хорошо демонстрирует работу подсознательных психических сил, воспроизведения старых, уже ненужных, и новых психических содержаний (привычки и входящие в ее состав умений).

Данный пример показывает также, что изучение различных типов психических и психомоторных автоматизмов, их типов и функций имеет большое значение для понимания процессов нормальной и патологической адаптации.

Представляет интерес точка зрения Ф. Александера, согласно которому автоматизация действий служит цели ухода от реальности и является регрессивным явлением [169] См. в кн.: Hartmann H. Ego Psychology and the Problem of Adaptation, p. 91. .

Психическая регрессия – явление не только индивидуальное, но и социально-психологическое. Регрессивность наблюдается также в социальных группах – в качестве общегрупповых явлений. Это означает, что находясь в ситуации стресса и фрустрации, вся группа может регрессировать до более примитивных форм социального поведения.

Групповую регрессию необходимо исследовать на разных уровнях: 1) уровень малой группы; 2) уровень большой социальной группы; 3) регрессия масс и толп; 4) этническая психическая регрессия. Частным и очень впечатляющим примером групповой и индивидуальной (одновременно) регрессии является совокупность тех психологических изменений, которые наблюдаются у узников концлагерей. Начнем с рассмотрения этого случая.

А. В концлагерях. – Жизнь с позиций психологической концепции психической регрессии рассмотрел уже знакомый нам Массерман [170] См.: Masserman J.H. Principles of Dynamic Psychiatry. 2nd ed., Philadelphia, 1961. . Он подверг психологическому анализу сообщение Беттельхейма – бывшего узника фашистских концлагерей.

Беттельхайм писал: «Наподобие детям… узники жили только настоящим… Они потеряли способность составлять планы на будущее и не умели отказаться от непосредственного удовольствия для получения большего удовольствия в будущем… Они стали хвастливыми и сочиняли сказки о том, какие дела совершали в прошлом, как им удавалось обманывать надзирателей и бригадиров и дезорганизовать работу в лагере. Как и дети. они не смущались и не отказывались от своих слов, когда становилось известно, что врали».