Мартин Робинсон - Быть мужчиной

— Практически все, что мы делаем как мужчины, провоцируется страхом, — утверждает Питер. — Мой страх проявлялся в гневе. Даже когда я был на пике карьеры, коллеги говорили: «Он немного сердитый». Но это было связано с тем, что я постоянно боялся. Боялся успеха и провала, страшился побеспокоить людей, или быть недостаточно хорошим, или показать другим, какое я дерьмо. В течение тридцати лет я только и делал, что хорошо играл свою роль, но никогда не говорил правды. Я никому не показывал своих настоящих чувств. Мужчинам это трудно дается.

Победить страх — значит противостоять ему. Когда я прикинул, как сильно страх влияет на мое пристрастие к выпивке, я испугался. Б о льшая часть моего опыта держалась на нем — фактически сама моя личность. Вероятно, самый главный страх — потерять свою индивидуальность, какой бы дисфункциональной она ни была. В действительности же оторваться от личности — путь к спасению, надо лишь понять: то, что составляет личность, возможно, навязано другими, и то, что ты считал собой, — на самом деле вовсе и не ты.

Ответ внутри. Но, чтобы дойти до этой стадии, отыскать его, мы должны перестроить себя. Ты растешь, превращаешься в мужчину, становишься раздражительным, недовольным — и не понимаешь почему. Тебе необходимо разобрать себя по косточкам и выяснить: что ты такое? Победить стадный инстинкт. Мы собираемся в стада на работе, на футболе, в пабе, и это полный отстой. Надо остановиться, подумать о том, кто мы такие, и решить, стоит ли нас спасать. Я уверен: мы решим, что стоит и что мы можем принести пользу обществу.

Кто мы?

Способны ли оказаться для общества полезными?

Я думаю, на определенном этапе жизни один вопрос вытекает из другого. Если мы проанализируем, кто мы, и сумеем помочь себе, то сможем обратиться к обществу вокруг нас. Это способ вырваться из изматывающего цикла подтверждения собственной мужественности, в который нас загоняет страх и необходимость подчиняться стереотипам.

Чего не хватает, так это морали. Следования кодексу, определяющему, как ты планируешь жить. Это не религиозный и даже не этический подход: это просто разумное соображение. Развитие личных качеств предпочтительнее украшения внешней оболочки.

Прочная вера в себя как в центр мироздания — созданная маркетологами двадцатого столетия и подпитанная нашим цифровым временем — способна придать сил, но может и оставить тебя плутать в зеркальном лабиринте. Когда мир находится в таком трудном положении, необходимо изучать людей и выяснять, каковы твои более широкие обязанности и цели. Следующий шаг после того, как научился владеть собой, — позитивное влияние на мир в целом.

И это возвращает нас к самостоятельности. Мы знаем, что среда — и в буквальном смысле место нашего жительства, и наша семья, и друзья, и их ценности — играет роль в том, что конкретный человек делает со своим потенциалом мужественности. Но дело взрослых мужчин — строить жизнь, основываясь на собственных чувствах и разуме.

В наше время общество позволяет мужчинам некоторое количество аморальности. Главные мужчины общества — богатая элита — защищают свободу, и в том числе свободу не заботиться ни о чем. Безжалостная торговля, дикие расходы, дурное поведение, показная демонстрация статуса. Самая большая фантазия о мужском образе жизни вращается вокруг невероятного богатства, власти над людьми, частных самолетов, дорогих костюмов, красивых женщин, престижных яхт, экзотической еды, сигар, заменяющих пенис, и частных территорий за высокими заборами для нехороших дел — успех теперь выглядит так. Это пропагандируется как награда за «мужское» поведение — как его видят глянцевые журналы, — мечта Джеймса Бонда, крутая, изысканная марионетка, выпускаемая массовым тиражом. Мы мечтаем о том, чтобы быть — извините за резкость — мудаками. Но в этом нет никаких ценностей, результатов, кроме «достигаторства» самого по себе: если ты достиг, ты победил , и неважно, кто и как заплатил за это — ты или другие.

Вот почему нам нужно Новое Стремление — к этичному поведению, глубине личности, знанию, интеллекту, эмоциональной широте. К тому, что делает людей счастливыми. Не сомневайтесь, сдвиг мужского поведения к новым ценностям вроде этих изменит межличностные отношения и способы существования общества в целом. А для мужчины развитие зрелой, более разнообразной мужественности, благодаря которой он перестанет волноваться о том, чтобы выглядеть как мужчина, и начнет быть им, — это победа над страхом, личными травмами и ярлыками, раздаваемыми боссами, троллями, торговыми марками, бизнесом, правительством — всем этим злобным свинарником, желающим навечно оставить его в дерьме.

— Я думаю, «Талибан» держится на страхе перед женской сексуальностью, — Майк Снелл был в ударе.

Патриархат базируется на грубой силе и страхе перед женщинами. Связанном с женской сексуальностью. «Женщина хочет трахаться? Это ужасно — она ведь может потрахаться с кем-нибудь еще!» Полагаю, на этом Талибан и стоит: «Мы должны построить общество, в котором, если ты потрахаешься с кем-то другим, мы забьем тебя камнями». Эта крайность свидетельствует о том, что в глубине души мужчины боятся женщин. Мысль о том, что женщины имеют те же потребности, что и мы, дико пугает мужчин… Иначе зачем забивать женщину камнями за неверность? На мой взгляд, все культуры строятся вокруг страха мужчин перед женщинами — потому что они такие же, как мы ! Я могу изменять тебе, думает мужчина, но ты ведь тоже можешь изменить мне, и это полное дерьмо.

Это одна из тех неудобных истин, к которым можно прийти только через два часа сидения в пабе. Мы собрались в настоящем старинном пабе, а не в пабе-в-винтажном-стиле, ниже по улице от студии Братьев Коннор — культового арт-дуэта, ворвавшегося в мейнстрим с разрушительными картинами и историей двоих мужчин, не являющихся братьями. В отдельном закутке они сидели передо мной, по очереди развивая теории и озвучивая свои проблемы: Майк — энергичный и резкий, и Джеймс Голдинг — рассудительный, внимательный и возмутительно хорошо одетый для молодого отца; ребята объединились под псевдонимом Коннор, обнаружив, что искусство способно помочь им преодолеть психические проблемы. Эта пьянка состоялась накануне локдауна и перед моей поездкой в Ньюкасл; после встречи я еще несколько часов пил в одиночестве. А пока Майк продолжал излагать свою теорию:

Человеческий инстинкт сильнее мужского или женского инстинкта. Люди — всегда люди. А то, что связано с гендером, — это культурные конструкции, созданные в основном мужчинами, поэтому мы и имеем патриархат. Он нам подходит. Мол, мы сильнее тебя, ты должна рожать, значит, наша херь важнее.