Алексей Лызлов - Психология до «психологии». От Античности до Нового времени

В качестве, быть может, несколько огрубляющей, но методически полезной аналогии можно привести здесь компьютер, в котором мы можем один и тот же процесс рассматривать как с точки зрения логики взаимодействия компьютера с пользователем, так и с точки зрения логики его аппаратурной реализации. Мы не можем сказать, что это два принципиально разных процесса, оторвать одно от другого и сказать, что одно воздействует на другое. Процесс один, но он имеет две стороны. Он имеет сторону, с которой к нему подходит пользователь, и сторону, с которой к нему подходит специалист по компьютерной аппаратуре.

Эта аналогия помогает понять, что хочет сказать Спиноза. Сознание и тело – две стороны, два аспекта неразделимого единства. Собственно, в человеческом существе, в нас самих происходит единый процесс – наша жизнь, – имеющий телесную и душевную стороны. А значит, мы не можем говорить, что душа воздействует на тело или тело воздействует на душу. Мы не можем говорить, как говорит это Декарт, что душа перенаправляет движения тела. И получается, что картезианской свободы воли как принадлежащей душе и выражающейся в том, что душа может перенаправить движения тела, у человека, согласно Спинозе, нет. Значит ли это, что человек в принципе лишен свободы как таковой и в принципе не может стать существом по-настоящему свободным? Нет, говорит Спиноза, отсюда не следует, что человек принципиально обязательно не будет свободен. Но что такое свобода? Свобода – это способность действовать так, что ты оказываешься обусловлен не чем-то внешним по отношению к себе, а самой своей сущностью. Даже более того, для Спинозы быть свободным значит жить и действовать, исходя из того, что является основанием твоего существования, бытийной основой. Такой бытийной основой для него является единственная субстанция, которую он именует Deus sive Natura, Бог или Природа. Отдельное человеческое существо является модусом этой субстанции, ее проявлением. В этом плане Спинозу сравнивают с Плотином и его концепцией эманации, видя здесь возможное влияние. Потому что, по Плотину, тоже весь мир проистекает из единого первоисточника – Бога, или Единого, как Его называет Плотин. Проистекает путем ступенчатой эманации, т. е. истечения: Единое, как бесконечно богатый исток, изливается вовне себя, порождая разные уровни бытия, порождая в итоге весь мир, которому принадлежит и человек. И задача человека, по Плотину, состоит в восхождении к созерцательному единству с Первоистоком всего сущего.

Действительно, говоря о философии Спинозы, можно проводить аналогии с неоплатонической мыслью. Но для того, чтобы понять, что такое, по Спинозе, человеческая свобода, нужно сказать еще о нескольких принципиально важных для него вещах. Во-первых, о его концепции аффектов. Что такое аффект, по Спинозе? Аффект – это состояние тела, которое увеличивает или уменьшает способность тела к действованию, а также идея этого состояния. Важно понять, что этим «а также» идея не пристегивается словно бы извне к состоянию тела; напротив, «а также» означает здесь то, что аффект это и состояние тела, и идея этого состояния. Аффект, как и всякий процесс, имеющий место в человеке, имеет две стороны – душевную и телесную. Спиноза выделяет три основных аффекта. Удовольствие – состояние, с которым связано увеличение способности тела к действованию и идея этого состояния. Неудовольствие, наоборот, состояние тела, уменьшающее способность тела к действованию, и идея этого. И третий аффект – желание. Желание – как некий двигатель душевной жизни человека. Именно желание придает душевной жизни динамику, оно ведет ее к постоянной устремленности вперед; не будь желания, душевная жизнь застыла бы в неподвижности. Это выделение желания как одного из основных аффектов тоже очень важная вещь в плане психологии. Ведь психология будет довольно много заниматься уже после Спинозы аналитикой желания. Хотя и в философии проблема желания имеет заметную историю. Почему, скажем, тот же Лакан через Кожева будет обращать внимание на Гегеля, на его диалектику раба и господина? Потому что и философы, в частности Гегель, будут серьезно обсуждать проблематику желания. Но если брать психологию, то кто, как не Фрейд, поставит эту проблему – проблему желания – во главу угла, распутывая сложную историю желания своих пациентов? И вот, рассматривая философию Спинозы, мы видим, что в ней уже завязывается обсуждение проблемы желания. Хотя Спиноза не занимается детальной аналитикой желания, но все же уже выделяет его как один из основных аффектов.

И при этом Спиноза говорит, что наша аффективная жизнь строго обусловлена. Но обусловлена она не просто внутренней логикой развития и смены состояний удовольствия и неудовольствия. Крайне важным является то, какова у нас идея причины, вызывающей удовольствие или неудовольствие, как мы мыслим такую причину. Это очень важный для Спинозы момент. От того, что мы познаем в качестве причины нашего удовольствия или неудовольствия, зависит наша свобода или несвобода. Так, человек может быть обусловлен теми вещами, которые его окружают в мире. Это происходит тогда, когда он видит причину своего состояния в каких-то внешних вещах или людях. Или человек может как раз стоять в свободе, видя причину того, что с ним происходит, не в чем-то внешнем, но понимает себя, исходя из бытийного основания. Он мыслит тогда свою жизнь как коренящуюся в жизни Бога, этой единой и единственной субстанции, модусом которой является он сам. Если человек мыслит себя из этого своего бытийного основания, он не будет воспринимать свою жизнь как обусловленную некими внеположными ему случайностями. Он будет по-настоящему свободен, потому что будет воспринимать свою жизнь и все происходящее в ней как проистекающее из жизни Бога как субстанции, модусом которой является он сам.

Здесь есть интересный момент. Спиноза в рамках своей метафизики и на своем языке, который отличается от языка классического христианского богословия, предполагающего акт творения и качественное различие между тварью и Творцом, чего у Спинозы нет, приближается к тем вещам, которые мы можем найти и у христианских подвижников, говорящих о возможности видеть все в Боге и все принимать как от руки Божьей. Ничто, что с тобой происходит, тогда тебя не ограничивает, не убивает, не порабощает, если оно принято с открытостью и с доверием как то, что является сущностно твоим, твоей жизнью, твоей ситуацией, даже если порой это может быть или казаться чем-то тяжелым, неприятным, даже трагическим. Все, что выпадает на долю человека, раскрывает тогда в человеке жизнь и раскрывает его для жизни. Так и Спиноза говорит о свободе как о жизни в «интеллектуальной любви к Богу», при которой человек не делает ни из кого, ни из чего себе врага, когда он ни к кому не будет относиться с ненавистью, потому что он не будет намертво завязан на том, что делают с ним другие люди, как по отношению к нему поступают, как складываются внешние обстоятельства; он будет мыслить свою жизнь как обусловленную не этим. Для того чтобы четче понять, как Спиноза мыслит возможность так понимаемой свободы, нужно сказать о трех родах познания и о том, как они связаны с аффективным отношением к жизни.