Шерри Тёркл - Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

Моих студентов огорчало следующее: в нашем классе они ощущали себя не в своей тарелке, когда их внимание было рассеяно (приходилось то заглядывать в телефоны, то слушать однокурсников). Эта ситуация обесценивала жизненные истории однокурсников (и их самих), вызывая у них ощущение, что они переступают какую-то нравственную черту. Они уже могли допустить, что наступит такой день, когда они потянутся к телефонам, полностью игнорируя окружающих, даже если те сильно расстроены.

Когда речь идет о внимании, ставки высоки. Фокус нашего внимания не только свидетельствует о нашем решении насчет того, что мы собираемся узнать; посредством фокуса внимания мы еще и показываем, что по-настоящему ценим.

В наше время многим остро недостает внимания, а в университетских аудиториях его нехватка создает особые проблемы: как-никак, столько денег, времени и усилий потрачено, чтобы соединить в одной точке именно этих студентов, этого профессора, эти образовательные ресурсы. И все-таки здесь, как и в других сферах деятельности, если в руках у нас оказывается мобильное устройство, нас манит многозадачность.

В этой ситуации мы идем на поводу у иллюзии. Когда мы считаем, что занимаемся многозадачностью, в реальности наш мозг быстро перескакивает с одного на другое, и качество его работы снижается с каждой новой задачей, которую мы добавляем к уже имеющимся [177]. Многозадачность дает нам нейрохимический “кайф”: нам кажется, что мы действуем все лучше и лучше, хотя на самом деле – все хуже и хуже. Мы уже имели возможность убедиться, что люди, совершающие несколько действий одновременно, не только испытывают трудности с организацией своего времени [178], но и постепенно “забывают”, как считывать эмоции других людей. Учащиеся – к примеру, мои студенты – полагают, что обмен сообщениями во время занятия не мешает им вникать в дискуссию на занятии, но они заблуждаются. Миф о многозадачности – всего лишь миф.

И все же многозадачность уже стала нормой для учебного процесса. К 2012 году девять из десяти студентов признавались, что обмениваются сообщениями в аудитории [179].

Широкое распространение онлайн-переписки стало вехой в развитии многозадачного существования. В Коннектикуте нам довелось встретиться с группой старшеклассников. Когда в 2008 году этим ребятам подарили смартфоны по случаю весенних каникул, у них началась совершенно другая жизнь. Находясь в школе – неважно, на уроке или на перемене, – старшеклассники постоянно обменивались сообщениями. Объем переписки во время занятий настолько увеличился, что администрация школы ввела запрет на переписку в классе; однако молодые люди игнорируют это правило, причем некоторые утверждают, что вообще о нем не слыхивали. По словам Эндрю, “большинство ребят могут переписываться не глядя, так что… главное – смотреть на учителя, а под столом можно вовсю выстукивать сообщения”.

Оливер, один из наиболее прилежных мальчиков в группе всерьез настаивает: учителя не должны обижаться на него, когда он ведет переписку в классе. Педагоги публикуют конспекты занятий в интернете, поэтому Оливер “в курсе” всего происходящего на уроке. Мальчик говорит об этом так: “Мне всегда скучно, хочется быть где-то в другом месте, поэтому я то и дело строчу сообщения”. Парень признается, что переписка почти лишает его возможности сконцентрироваться. “Не удается сосредоточиться на работе, когда посылаешь сообщение… или ждешь ответа… и вообще, столько всего интересного может происходить в телефоне”.

Несмотря на недавно возникшую проблему с концентрацией, даже в 2008-м Оливер полагает, что ситуация всегда будет такой, как сейчас. Как ему представляется, начиная с нынешнего дня, если он почувствует скуку, он сможет тотчас же добавить еще один пласт коммуникации. Таким образом, для Оливера “скука осталась в прошлом”. На его взгляд, у каждого поколения есть собственный способ реагировать на скуку, в особенности во время занятий. У других поколений было принято обмениваться записками, делать почеркушки или погружаться в себя. Ровесники Оливера могут посылать сообщения и наведываться в Facebook. Парень называет свое поколение “везучим”: “У нас есть классная новая суперсила, чтобы избавиться от скуки”.

Эйдан, друг Оливера, не разделяет его точку зрения. По его мнению, эта “классная новая суперсила” означает, что все они потеряли способность к концентрации. Может, Оливер и не скучает, но разве он не заметил, что никому из них не удается сосредоточиться на уроке?

Продолжив обучение в университете, представители поколения первых смартфонов не стали терпимее к ощущениям, которые с такой поспешностью определяют как скуку. У нас уже была возможность встретиться с Джуди – я беседовала с ней, когда она училась на третьем курсе. Едва ход занятия слегка замедляется, девушка немедленно бросается к телефону, чтобы прокрутить целую “вереницу” своих социальных приложений, просто проверяя, что там происходит. По словам Джуди, ей нравится молниеносно переключаться с одного приложения на другое и она считает, что никакое занятие не смогло бы с этим сравниться, каким бы увлекательным оно ни было. Почему? Урок – “всего лишь один из возможных стимулов”.

Таким образом, учащийся может выпасть из дискуссии, идущей в классе, потому что ему стало скучно, или ему написал друг, или потому что, как определяет это один из студентов моего семинара, посвященного памяти: “Просто хочется узнать, кому ты сейчас нужен”. А когда вы оказываетесь во власти этой “вереницы приложений”, вас так и тянет там остаться.

В учебных аудиториях те, кто отвлекаются, сами становятся отвлекающим фактором. Как показывают исследования, когда студенты на занятии переключаются с одной задачи на другую [180], используя ноутбуки, у окружающих тоже снижается эффективность обучения. Вот как описывает ситуацию один старшекурсник:

К примеру, я на замечательной лекции, и вдруг вижу, что кто-то с помощью ноутбука пытается купить обувь. У меня возникает мысль: “Вы что, издеваетесь?” Я сержусь на этого человека, но потом сержусь и на собственное самодовольство. Но после того как я прошел через этот цикл от возмущения к ненависти, обращенной на самого себя, я осознаю, что пропустил целую минуту лекции. И вот тут я реально свирепею.

Нетрудно проследить за тем, как в этом плавильном тигле эмоций нарушается концентрация. Но даже если вы реагируете менее эмоционально, то, когда вы видите, как ваш одноклассник сидит в Facebook или проверяет электронную почту, вам в голову приходят две мысли: возможно, этот урок скучный, а значит, и мне стоило бы заняться какими-то своими делами в интернете. И все же, вопреки исследованиям, свидетельствующим о негативном влиянии многозадачности на обучение, на сегодняшний день главенствует миф: многозадачность – отличная штука. В целой серии рекламных роликов AT&T [181]мы видим молодого человека, болтающего с группой школьников о том, что должны знать дети, – а может, о вещах, одобряемых взрослыми (и дети это знают). Вот, к примеру, один из пунктов, по которому взрослые и дети достигли взаимопонимания: чем быстрее что-то делаешь, тем лучше. Второй пункт: лучше выполнять больше одной задачи за один раз. Этот миф очень живуч.