Стейнар Бьяртвейт - Одиссей [litres]

Какая-то часть нас стремится к переменам и новым открытиям. Как скучно было бы остановиться , пишет Теннисон. Вы чувствуете то же, читая эти строки, не правда ли? Проще всего делать выбор, когда все идет не так, и сложнее всего, когда есть что терять. Не так давно я и сам вверил себя неизвестности. Перед этим я много лет стоял на пристани и смотрел на швартовы. Я покидал то, что глубоко и искренне любил. Но жизнь застопорилась, страсть выдохлась, и я слышал, как ее осколки хрустят у меня под ногами. Так что я задержал дыхание и сделал шаг вперед. И с тех пор мне каждый день было страшно. Ведь неизвестное, как ни странно, неизвестно. Именно об этом страхе выбора говорит Кьеркегор. Именно на этой дилемме основана «Одиссея». Что-то увлекает нас прочь. Еще не поздно новый мир искать .

Возможно, встреча с сиренами все-таки не самый сильный эпизод в «Одиссее». Гораздо больше трогает его отказ от предложения Калипсо. И Кьеркегор, и Ницше были согласны с этим выбором. Одиссей отказался от предложенного бессмертия и выбрал жизнь смертного. Парадоксально, но тем самым он выбрал жизнь. Дело не только в стремлении вернуться домой, но и в искреннем желании самому прожить свою жизнь – жизнь человека, а не бога [176] Hatab, L.J. (2008). Nietzsche’s On the Genealogy of Morality. An introduction. Cambridge: Cambridge University Press. . Покидая Калипсо, Одиссей тем самым провозглашает свою любовь к жизни. Он скорее будет жить в печали и радости, с новыми знаниями и мучительным страхом. Есть еще неоткрытые земли.

Между двумя этими силами находится Одиссей. Между ними живет человек. Нас тянет и к дому, и из дома. Мы никогда не достигнем абсолютного равновесия. Вся наша жизнь натянута между этими полюсами. Эта незавершенность вызывает дискомфорт, но такова созидательная природа диалектики. Синтез между этими полюсами и есть жизнь отдельного человека.

С одной стороны, мы стремимся домой. Мы желаем целостности и завершенности. Мы хотим, чтобы наше восприятие Я совпало с конструкцией и с тем нарративом, которые мы создаем. Эдит Холл считает, что путешествие Одиссея связано с понятием Heimat [177] Hall, E. (2012). The return of Odysseus. A cultural history of Homer’s Odyssey. London: I.B. Tauris. , которое используется в немецкой философии. Его не очень легко перевести, потому что оно обозначает стремление одновременно к месту и состоянию. Речь не обязательно идет о доме, где мы выросли. Heimat – нечто гораздо большее. Новалис утверждал, что всякая философия – это тяга повсюду быть дома [178] Там же. . Мы хотим домой. «Your pain and your hunger, they are driving you home» [179] «Твоя боль и твой голод ведут тебя домой». – Пер. с англ. – поется в песне «Desperado» американской группы «Eagles». Быть дома – значит ощущать то чувство, которое мы считаем наиболее искренним переживанием себя. Попросту это значит быть собой. Ощущать себя в безопасности. Без усилий присутствовать в моменте. Это своего рода утопия, но в этом вся суть ностальгии.

С другой стороны, жизнь увлекает нас в обратном направлении. Нас тянет к неизвестности. Мы обмениваем уверенность и безопасность на страх и напряжение. Мы должны чувствовать, что мы живы, и расширять свои границы. Возвращение домой – не единственная цель в жизни. Помимо тоски по дому, мы испытываем тоску по неоткрытым землям. Ницше пользуется понятием вечного возвращения [180] Nietzsche, F. (1998). Slik talte Zarathustra. Oslo: De norske bokklubbene. – Ницше Ф. Так говорил Заратустра. СПб.: Азбука-Классика, 2015. . Он не имеет в виду переселение душ и реинкарнацию. Он задает очень простой вопрос: если бы вам выпал шанс прожить жизнь заново, хотели бы вы прожить еще раз ту же самую жизнь? Это должно быть вашей целью: прожить свою жизнь так искренне и страстно, чтобы согласиться без колебаний. Да, спасибо, еще раз! Лучше я бы не прожил. Разумеется, и это утопия. Если бы мы так думали, наше движение остановилось бы и нам пришлось бы отказаться от Ницше и всей его философии. Он бы не возражал, кстати. Ведь кто он такой, чтобы рассказывать нам, как надо жить? Пророки должны быть свергнуты, учителя оспорены. Но вы понимаете, что он имеет в виду. Представьте только: прожить жизнь в таком искреннем поиске, чтобы действительно почувствовать себя живым.

Две силы, две утопии. Два вектора, по которым движется человек. Как корабль, вышедший в море, чтобы никогда не вернуться в гавань. Греческий поэт Константинос Кавафис уловил напряжение между двумя этими силами в своем стихотворении «Итака» [181] Cavafy, C.P. (2007). The collected poems. Oxford: Oxford University Press, 37–39. – Кавафис К. Полное собрание стихотворений. М.: ОГИ, 2011. . Еще одно стихотворение, основанное на «Одиссее». Я слышал, что Кавафис вынашивал это стихотворение много лет, прежде чем сумел дописать его. Более чем уместно, учитывая, что стихотворение рассказывает о путешествии Одиссея:

Уже в первых строках мы видим этот конфликт: к центру и от центра, домой и из дома. Стихотворение вроде бы рассказывает о странствиях Одиссея, но Кавафис поворачивает его так, что оно говорит о человеке вообще. Тот же трюк, что проделал Гомер. Кавафис просто делает это чуть более явно. Молись, чтобы путь был длинным! Таков его первый совет. И дальше:

Кавафис неоднократно подчеркивает, что ты должен стремиться к Итаке. Твоя судьба – добраться дотуда. Ты должен вернуться домой. Но не думай, что Итака облагодетельствует тебя. Главная задача Итаки – положить начало путешествию. Путешествию, полному противоречий, хаоса и искренности. Очень напоминает Одиссея, не правда ли?

1. Рафаэль (1483–1520). «Парнас». Группа с Гомером. Ватикан, Станцы Рафаэля