Ольга Нечаева - Женщина с Марса. Искусство жить собой

Семимильными шагами по миру идет альтернатива привычной системе построения нового «цель – план – исполнение».

В бизнесе и инновациях Lean и Agile становятся ведущими принципами разработки. Не сначала сесть, много подумать, провести стратегическую сессию, полгода исследовать рынок, расписывать концепции продукта и цены, исходя из этого создать многостраничный бизнес-план по внедрению, а потом пойти его воплощать, скрестив пальчики.

А взять идею и сразу пойти ее воплощать, вот так, на сырую, с ошибками. И посмотреть, что получится, измерить результат. А потом, если надо, поменять идею и еще раз попробовать. И еще. И так, пока наконец не найдешь ту волшебную формулу, которая всем нужна.

Я сама выросла в культуре «цель – план – исполнение». Под лозунгами «Если ты не знаешь, куда идешь, то ты никуда не придешь», «Цель без плана – просто пожелание», «Разница между целью и мечтой – наличие плана». Но мы живем в мире с такой скоростью перемен, что план годичной давности устаревает раньше, чем закончится год. Мы понятия не имеем, какие навыки и способности будут востребованы, когда вырастут наши дети, но мы знаем, что востребовать их будут наши дети.

Мы уходим от принципа: «Мы точно знаем, что надо, и сейчас это будем строить», – к принципу: «Мы точно не знаем, что надо, будем строить, смотреть и пробовать».

До последнего поколения детей растили исходя из «что надо сделать сейчас, чтобы на выходе получить задуманное». То есть по принципу цели.

Как вырастить хорошего ребенка? Готовый продукт должен быть здоровым, спортивным, учтивым, обладать денежной профессией (лучше менеджер или юрист), прочитать школьную программу по литературе, прослушать программу филармонии, уметь приготовить себе яичницу и пришить пуговицу. Посему в план входили паровые котлетки, закаливание, спортивные секции, кружок шахмат, спецшкола, инструмент, московский вуз.

Но мир все такой же быстрый и такой же непредсказуемый. И все больше деталей плана оказывались непригодными. Страна разорившихся в 1990-е инженеров произвела, по их мнению, идеально спланированное поколение менеджеров и юристов. Которые оказались особо никому не нужны, а нужны оказались программисты и биохимики.

И чем быстрее мир, тем сложнее с планами.

Развитие психологии и нейробиологии также сменило фокус с «ничего, меня били – и человеком вырос» на «а каковы витальные потребности ребенка в четыре года?». Чуть ли не впервые за историю человечества, то, как воспитывать ребенка в четыре года, определяется не генеральным планом на 20 лет вперед, а тем, что ребенку нужно сейчас. Потому что ничего не остается, кроме как признать, что мы понятия не имеем, что будет нужно через 20 лет.

И в отношении детей так же. И в отношении себя – так же.

Фокус на потребностях. Гибкость. Движение через фидбэк.

Мой муж говорил, что жалеет, что ему в детстве не дали еще каких-то умений. У него была музыкалка с двумя инструментами, спорт, танцы, коньки, настольный теннис. Из самостоятельного выбора – компьютер. А вот могли бы еще впихнуть английский, говорит он, заставить, настоять. Сейчас бы пригодилось.

Мне видится в этом очередной пример плановой экономики: я = набор умений. В план забыли включить что-то важное.

У меня же был какой-то рандомный набор самовыбранных кружков. Меня никуда не заставляли ходить, я дрейфовала от вьетнамского бойфренда до китайского языка и от Шолохова до любви к писательству. Я почти ничего не умею профессионально, но я очень много о чем имею практическое представление. И поэтому сама идея: «Мне не дали в детстве английского/танцев/пластики/музыки» – мне непонятна. Когда ты все детство пробуешь, непонятно, как это и куда должны были дать. Ты не выносишь из детства глубоко профессиональных навыков, ты выносишь один очень важный навык: в любой непонятной ситуации – пробуй .

Возможно, поэтому мои дети растут в гибком подходе. Я пробую и смотрю, что прилипнет. Позволяю дрейфовать, искать, находить, бросать, увлекаться.

И точно не знаю, что именно вырастет. Но совершенно уверена, что у них будет больше шансов найти себя, выбрать себя, выбрать по себе.

Ведь именно этому умению, этому Искусству Жить Собой они учились с раннего детства.

– И что же вырастет из таких детей, кроме «снежинок»?

– Для начала – люди, умеющие любить, выбирать и жить свою жизнь.

Когда дочери было два года, я говорила: «Ты моя маленькая, моя малышка. Я не дам тебя в обиду. Ты можешь на меня положиться. Я тебя люблю. Я всегда с тобой».

В четыре года я говорила: «Тебе сложно, ты растешь. Все придет. Всему свое время. Я тебя всегда поддержу. Я тебя люблю, я всегда с тобой».

В шесть лет я говорила: «Тебе сложно, не получается, это тяжело. Попробуй еще. Если тебе нужна моя помощь, скажи. Я тебя люблю, я всегда с тобой».

В восемь лет я говорила: «Ты можешь и справишься. Тебе придется потрудиться, но я уверена в тебе. Я готова помогать, но жду труда от тебя. Я тебя люблю, я всегда с тобой».

В десять: «Защищай свое, даже от меня. Ошибайся. Пробуй еще. Настаивай. Я помогу. Я тебя люблю, я всегда с тобой».

В двенадцать: «Это твой выбор. Если тебе интересно мое мнение, я скажу. Если тебе нужна моя помощь – проси. Я тебя люблю, я всегда с тобой».

А потом когда-нибудь я скажу: «Это твоя жизнь. Доверяй себе. Я тебя люблю, я всегда с тобой».

А потом когда-нибудь меня не спросят.

А потом, когда-нибудь, меня не будет.

И она столкнется с нелегким решением, будет метаться: что же делать? И услышит внутри: «Ты способна принять решение сама. Доверяй себе».

И у нее будут сложности на работе, и будет страшно и неуверенно, и внутренний голос скажет: «Ты можешь и справишься. Придется потрудиться».

И она будет сталкиваться с отказом и неудачами и, оставшись одна, не будет сама себе говорить: «А чего ты хотела?», «А это еще заслужить надо», «А с какой стати тебе положено?», – но услышит: «Тебе сложно, не получается, это тяжело. Попробуй еще».

И когда-нибудь жизнь ударит ее больно, и она будет одна, надломленная, потерянная. И голос ей скажет изнутри: «Ты моя маленькая. Моя малышка».

Пусть все наши выросшие дети, когда их ударят в самое сердце, когда не захочется ни жить и ни дышать, не услышат внутри: «Хватит уже ныть, не маленький».

Пусть, когда у них родятся их собственные дети, когда мир вдруг сотрясется и разломится от невозможности случившегося, в этом новом, чудном, странном состоянии они посмотрят на этот комочек и скажут, не задумываясь: «Я тебя люблю. Я всегда с тобой».

Иногда я ловлю себя на жгучей зависти.

Вот есть девочка. Она саркастически шутит, жутко долго собирается, разбрасывает на полу грязную одежду и прячет грязные тарелки под кровать, ростом с маму, волосы синие, в рюкзаке крошки, рисует страстно, сутулится, любит кота. Девочка такая. Колготки мятые, руки в чернилах, глаза синие. Ну, девочка…