Джон Спонг - Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

По мере того как Иисус истории отходит на второй план, опыт, который он вызвал к жизни, выглядит все более и более значительным. Мы начинаем сознавать, возможно, с болью для себя, что никогда не сможем полностью воссоздать Иисуса истории. Тот Иисус когда-то казался нам вполне конкретной личностью, дающей уверенность и безопасность. Теперь же в нем видят смесь мифологических интерпретаций под маской истории. Согласно выводам «Семинара Иисуса», 84 % его высказываний и почти такая же доля его деяний не являются подлинными словами и делами исторического Иисуса [55] Как о том свидетельствует книга «Пять Евангелий» (“The Five Gospels”), выпущенная Семинаром Иисуса. Детали см. в библиографии. . Это создание общины, впоследствии приписавшей их ему. Однако потерю исторического Иисуса нельзя назвать трагедией: похоже, мы никогда им и не обладали, разве что в своих мечтах.

Потерю исторического Иисуса нельзя назвать трагедией: похоже, мы никогда им и не обладали, разве что в своих мечтах

Вопрос, который в нашем анализе поднимался уже неоднократно: что же такого необычного было в этом Иисусе, что его ученикам казалось уместным облекать его образ в священные символы их религии, прилагать к нему мессианские мифы и ожидания, представлять его в духе величайших героев их священной традиции, усиленной до невероятных размеров? Несомненно, в нем было нечто, что привело их к заключению: Бог, в которого они верили, так или иначе присутствовал в Иисусе, которого они знали. Именно это нам и предстоит возродить.

Читателей Евангелий даже сегодня удивляет, как часто евангельские рассказы созданы по образцу преданий из Ветхого Завета. Едва становится ясным, что Евангелия как произведения литературы – плод интерпретации, а не буквальный отчет о реальных событиях, уверенность читателей в традиционных библейских притязаниях начинает колебаться. Это одна из причин, почему академическое понимание Библии наталкивается на такое сопротивление. Учитывая две тысячи лет буквализма, нам трудно понять, а тем более принять в своем сознании, как мало авторов Евангелий заботила историческая точность. Они отчаянно стремились истолковать свой опыт встречи с Иисусом и потому без всяких оправданий и без зазрения совести усеивали свои рассказы ссылками на еврейское Священное Писание, усиливая рассказы о великих героях еврейского прошлого и перенося их на Иисуса.

Почти на каждой странице Евангелий мы находим прямые и косвенные ссылки на библейских персонажей. В самом деле, Евангелия просто не прочитать хоть с каким-то пониманием, пока мы не осознаем, до какой степени жизнь Иисуса соткалась под влиянием чтения Библии. Как я уже показал, такой толковательный процесс мог проходить лишь в синагоге. Мы начали с мессианских образов, присутствовавших в синагогальном богослужении, а затем сквозь призму этих типично еврейских образов проследили связь, которую первые христиане установили между Иисусом и литургической жизнью синагоги. Я хочу завершить данный раздел своей книги изложением того, что представляется мне теперь очевидной моделью, открывающей еще одну дверь к самым ранним воспоминаниям об Иисусе, – и подводит нас настолько близко к его первоначальному опыту, насколько это вообще возможно.

Большинство христиан хорошо знакомо с тем, что называют церковным годом. Он укоренен в двух важнейших событиях из жизни Иисуса: праздновании его рождения (Рождество) и воскресения (Пасха). Рождеству предшествует период Адвента, или Рождественского поста, а сразу за ним, как продолжение праздника, следует Крещение, или Богоявление. Пасхе также предшествует сорокадневный Великий пост, а ее непосредственным продолжением служат праздники Вознесения и Пятидесятницы, или сошествия Святого Духа на апостолов. Так церковный год позволяет христианам ежегодно вспоминать важнейшие моменты в жизни Иисуса и адаптировать эти образцы к своей собственной духовной жизни.

У синагоги также имелся свой литургический год, в течение которого основные события еврейской истории воспроизводились заново и тем самым делались как бы вневременными. Большинство христиан не знакомы с еврейскими праздниками, поэтому позвольте мне просто перечислить их в том порядке, которому, как кажется, следует Книга Левит (глава 23):

Нам трудно понять, а тем более принять в своем сознании, как мало авторов Евангелий заботила историческая точность

• Пасха : 14 и 15 число месяца нисан (конец марта – начало апреля). Празднование зарождения еврейской нации во время Исхода.

• Шавуот, или Пятидесятница: празднуется на 50-й день после Пасхи, в шестой день месяца сиван (конец мая – начало апреля). Знаменует собой дарование Моисею Закона на горе Синай.

• Рош ха-Шана: первый день месяца тишри (приблизительно в конце сентября – начале октября). Ежегодное собрание для совместной молитвы о наступлении Царства Божьего.

• Йом-Киппур : десятый день месяца тишри (в конце сентября – начале октября). День покаяния и размышлений об отчуждении людей от Бога, а также его способности преодолеть человеческую греховность.

• Суккот, или праздник Кущей, восьмидневное празднование окончания сбора урожая, начинающееся на пятнадцатый день месяца тишри (обычно соответствует нашему октябрю).

• Ханука, или праздник Освящения Храма, начинающийся в 25-й день месяца кислев (как правило, в середине декабря). Восьмидневное празднование возвращения «света Бога» в Храм во времена Маккавеев.

В годы, предшествовавшие написанию Евангелий, слова и дела Иисуса вспоминались и воспроизводились в контексте субботних чтений из Священного Писания, неделя за неделей. Теперь же я хочу коснуться того факта, что литургический год евреев также в значительной мере сформировал память об Иисусе. Я даже готов зайти так далеко, что утверждаю: самое первое Евангелие, от Марка, организовано вокруг этого литургического года, а Евангелия от Матфея и Луки, которые оба следовали общей схеме Марка и копировали большие куски из его работы, отражают, причем в немалой степени, тот же принцип организации. Чтобы подойти к данной теме, хочу поднять два вопроса, которые обычно задаются крайне редко. Первый: вы когда-либо спрашивали себя, почему Евангелие от Марка намного короче остальных синоптиков? Второй: какой именно недостаток Матфей и Лука нашли у Марка, позже решив переписать его Евангелие в расширенной версии? Да, двое поздних авторов делают именно это: Матфей дополняет Марка в сугубо «иудейских» моментах, а Лука переписывает его труд для более космополитической аудитории из еврейской диаспоры и язычников-прозелитов, привлеченных вестью Иисуса. Полагаю, мы сможем ответить на эти вопросы, рассматривая их Евангелия сквозь призму еврейского литургического года, и то понимание, которое будет неизбежно вытекать из этого открытия, прольет свет на очень многое. Теперь пора проследить, как связи с еврейским литургическим годом стали стержнем сначала у Марка, а затем у Матфея и Луки.