Григорий Дьяченко - Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

«Во время Русско-турецкой войны 1877 года, ухаживая за русскими солдатами, я впервые увидела двух прокаженных, то были болгары. Совершенно изуродованный этой ужасной болезнью вид их и беспомощное положение, в которое она их привела, так глубоко тронули мое сердце, что я тут же посвятила жизнь свою Господу, прося Его направлять ее единственно на помощь этим несчастнейшим из Его созданий.

Я видела прокаженных разных наций, но только два года тому назад я узнала, что в Сибири, в отдаленной Якутской губернии, есть тоже прокаженные между инородцами-якутами и что они имеют средство – траву, которая, по слухам, вылечивает проказу. Сознавая, как важно приобретение этого средства несчастным прокаженным по всему миру, так как проказа считается до сих пор неизлечимой, я решила ехать в Якутск, чтобы отыскать эту траву и потом испытать и изучить ее целебные свойства. С этой целью я прибыла в Петербург в ноябре 1890 года и имела честь представиться Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице. Ее Величество, с обычной ее великой милостью и добротой, снабдила меня письмом, которое обеспечивало меня помощью и покровительством в продолжение всего моего путешествия по Сибири. Итак, все результаты этого труда я приношу к стопам Ее Величества, потому что, по милости Божией, Государыня Императрица дала мне возможность совершить этот труд, так как без ее доброго покровительства я не смогла бы сделать ничего.

Из Петербурга я отправилась в Москву и потом в Уфу, где имела удовольствие встретить Преосвященного Дионисия, епископа Уфимского, который сорок с лишним лет был миссионером в Якутской области. Преосвященный трогательно рассказал мне об ужасном положении несчастных прокаженных, которых истинно жалкое положение видел сам. Он тоже говорил об упомянутой траве, сообщил мне ее название и обстоятельства, где и как ее нашли. Преосвященный трогательно благословил меня, сказав, что его молитвы всегда будут сопровождать меня по всему пути, так как ему хорошо известны все трудности, лишения и опасности, чрез которые надо пройти, чтобы добраться до бедных прокаженных. Проехав Тюмень, Омск и Томск, я наконец прибыла в Иркутск. Его превосходительство генерал-губернатор подтвердил мне всё, что я слышала о жалком положении прокаженных Якутской области, и с большой любезностью и усердием предложил свои услуги помочь им. Немедля мы принялись за работу: составился комитет из генерал-губернатора Горемыкина, Преосвященного архиепископа Иркутского Вениамина, Преосвященного епископа Киренского, соборного протоиерея Виноградова, камергера двора Его Величества Сиверса, иркутского городского головы Сукачева, врачебного инспектора Маковецкого, великобританской подданной Кэт Марсден и адъютанта командующего войсками штабс-капитана Львова с целью обсудить, как лучше облегчить положение прокаженных. После этого я выехала из Иркутска в Якутск. Бóльшую часть пути приходилось делать по реке Лене в так называемом паузке (судно); хотя путешествие до Иркутска было нелегкое, но это было ничто в сравнении с тем, что пришлось перенести дальше. Три недели мы ехали в этом паузке, не имея возможности раздеться или переменить одежды; спали где попало, между грузом, питались самой простой пищей. Наконец добрались до Якутска; тут я имела счастье видеть Преосвященного Мелетия, епископа Якутского; его ласковую встречу я никогда не забуду. Он принял меня с такими словами: “Вы иностранка и чужая, но вы чадо общего нашего Господа и Спасителя, я Его слуга и во имя Его принимаю вас, благословляю и благодарю, что вы прибыли с целью помочь моим бедным прокаженным”. Преосвященный – истинно верный служитель Христов, и деятельность его простирается не только на город Якутск и близкие его окрестности, но он посылает своих миссионеров за тысячи верст с благой вестью любви Христовой, и чужестранцам, таким как я, он простирает руки, как отец. В Якутске с помощью Преосвященного и вице-губернатора (сам губернатор был в отсутствии) мы основали еще другой комитет для помощи прокаженным, после чего я выехала в Вилюйск. Со мной ехал чиновник, говоривший по-французски, так как я не понимаю и не говорю по-русски и по-якутски, и казак-якут Иван Прокофьев, который, услышав, что я еду посетить прокаженных с целью помочь им и самой видеть, какая именно помощь им особенно необходима, так был рад, что предложил снабдить нас лошадьми до самого Вилюйска и сам вызвался проводить меня до леса. За эту великую доброту я буду ему всегда благодарна. Вообще, не нахожу слов выразить мою искреннюю признательность всем русским, как высокопоставленным, так и другим лицам.

Мы выехали из Якутска 10 июня 1891 года. Дороги по тайге, лесам и болотам нет никакой, даже нет тропинки, так что только верхом можно совершать путешествие летом, при всевозможных затруднениях и опасностях. Особенно трудно было это путешествие для меня, до сих пор никогда не ездившей верхом. Сильная жара днем, сильные холода ночью; мириады комаров и насекомых ослепляют вам глаза и наполняют вам рот и нос; сырость от болот, опасность от медведей, пища, состоящая обыкновенно из черных сухарей и чая, невозможность умыться или сменить одежду в продолжение двух месяцев, часто промокшую насквозь; ночью никакого приюта, кроме палатки, – всё это может дать понятие о трудностях этого переезда.

В Вилюйске мы были встречены отцом Иоанном Винокуровым; он искренний друг бедных прокаженных и истинный христианин; он постоянно посещает прокаженных, не опасаясь ужасной заразы, с одной целью – помочь им и объяснить им учение Христа Спасителя. Он сопровождал нас ко всем прокаженным, находящимся в его округе, и было трогательно видеть его любовь к ним и любовь к нему несчастных страдальцев: он единственный человек, который посещает их, другие все боятся их, и потому истинно он – отец им и они ему – духовные чада, как он их всегда называет. Во всю жизнь свою не видела я более преданного Христу человека: любовь ко Спасителю побеждает для него все трудности и опасности, лишь бы иметь возможность повествовать этим несчастным о Христе Спасителе.

В Вилюйске я расспрашивала многих местных жителей о положении прокаженных, и мне сообщили, что оно ужасно, что они находятся, по определению местных обществ, в полном одиночестве, в глубоких лесах, почти не имея чем прикрыться, что в большинстве случаев юрты (хижины) их отвратительны и малы и что они живут скорее как домашние животные, чем как люди.

Мы ехали верхом две тысячи пятьсот верст, говоря приблизительно, так как якуты не имеют понятия, что значит верста; иногда нам говорили: “Вот тут десять верст”, а оказывалось не менее двадцати верст; я уверена, что мы сделали настоящих верст не менее трех тысяч.