Григорий Дьяченко - Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

– Не плачьте, мы скоро свидимся в лучшей стране!

Наконец лодочка вернулась за двумя детьми. Они испугались черных людей и дрожали, увидя себя в беспредельном море. Этот страх продолжался во всё время путешествия и не совсем прошел, когда они достигли берега.

Но какова же была их радость, когда на берегу встретили их родители, протягивая им руки. Они отвели детей под тень пальм, на зеленый луг, и стали угощать их медом, молоком и всякими плодами.

– О, как безрассуден был страх наш! – говорили дети. – Вместо опасения мы должны бы иметь радость, видя черных людей, приехавших, чтобы увезти нас в страну, гораздо лучшую дикого острова.

– Милые дети! – сказал отец. – В переходе нашем с пустынного берега на плодородную почву большой смысл: всем нам предстоит переход из худшего мира в лучший. Земля наша походит на остров; страна, в которой мы теперь живем, – слабое подобие Небес, а бурный переход с острова сюда – смерть. Лодочка – это носилки, на которых нас понесут четверо носильщиков в черной одежде. Но не бойтесь, когда придет время покинуть землю; людям благочестивым, любящим Господа и покоряющимся Его воле, переход не страшен, для них смерть – переход в лучшую жизнь. Смерть не страшна; это желанный гость: только этим путем можно достигнуть Царствия Небесного.

Святая Афанасия жила в молодости с благочестивым мужем Андроником и имела от него двоих детей – сына и дочь. Господу было угодно взять их к Себе. Андроник и Афанасия были глубоко огорчены смертью детей. Афанасия от великой печали пришла в совершенное изнеможение и просила себе смерти.

– Лучше всего умереть теперь с ними, – говорила она.

Но конечно, умерших горем не воскресишь, и они были отпеты патриархом и погребены в церкви мученика Иулиана, где и деды их лежали. После погребения их Афанасия предалась еще большей скорби. Она осталась на могиле детей своих и не переставала о них плакать. Прошел после погребения день, наступила ночь. И вот в самую полночь является Афанасии святой мученик Иулиан в образе инока и говорит:

– Зачем, жена, не даешь покоя почивающим здесь?

Афанасия отвечала:

– Не гневайся на меня, господин мой. Я имела двоих детей и сегодня обоих вместе похоронила здесь.

Мученик спросил:

– К чему же ты о них плачешь? Лучше бы тебе было, если бы ты сидела дома и плакала о грехах своих. Да и незачем тебе плакать о детях своих – ведь они пребывают на Небесах.

Услышавши это, Афанасия умилилась сердцем и сказала:

– Если дети мои живут на Небесах, то зачем же я плачу о них?

Потом она хотела продолжать беседу с явившимся, но его уже не было. Она обратилась к церковному сторожу и спросила:

– Где же инок, который беседовал со мной?

Сторож отвечал:

– Ведь ты видишь, что двери церковные заперты, и никто не может поэтому войти сюда: зачем же говоришь, что какой-то инок беседовал с тобой?

Тут только Афанасия поняла, что это было видение. Поспешно пошла она домой, рассказала мужу о явившемся ей и о беседе с ним, и оба утешились.

Прощай, сестра! Господь да благословит исход твой и путь твой по твоем исходе. Ведь ты не умрешь. Тело умрет, а ты перейдешь в другой мир, живая, себя помнящая и весь окружающий мир узнающая. Там встретят тебя батюшка и матушка, братья и сестры. Поклонись им, и наши им передай приветы, и проси попещись о нас. Тебя окружат твои дети со своими радостными приветами. Там лучше тебе будет, чем здесь. Так не ужасайся, видя приближающуюся смерть, она для тебя – дверь в лучшую жизнь. Ангел Хранитель твой примет душу твою и поведет ее путями, какими Бог повелит. И будь крепкой веры, что Господь и Спаситель все грехи кающихся грешников изглаждает. Изглаждены и твои грехи, когда покаялась. Эту веру поживее восставь в себе и пребудь с нею неразлучно.

Даруй же, Господи, тебе мирный исход! День-другой – и мы за тобой. Скоро свидимся. Потому не тужи об остающихся.

Прощай! Господь с тобою!

Как трогательно это письмо старца-святителя к его умирающей сестре! Каким спокойствием, какой крепкой верой, живой уверенностью в будущей блаженной жизни дышит оно! Будто старец провожает сестру в недальнюю путь-дорогу; путь этот не в неведомую страну: он ведет в дом Отчий, где ждут нас наши близкие, прежде нас туда Богом позванные… Старец-святитель посылает всем им поклон и привет, просит их молитвенного попечения о себе. А любимой сестре желает мирного, доброго пути – христианской непостыдной кончины – и сам обещает не замедлить: «День-другой – и мы за тобой…»

Вот как праведник-христианин смотрит на смерть. Вот как он провожает и дорогих сердцу в загробную жизнь. Не слышится ли в его словах победного слова: Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа ? (1 Кор. 15:55). Пусть же всякий из нас будет так же смотреть на смерть, как святитель Феофан, пусть он не страшится ее более, а с любовью принимает определение Божие о нашей кончине.

Владимир Энгельгардт перед отправлением из Москвы в Архангельск по делам службы, 5 февраля 1858 года, письмом просил мать свою, жившую в Петербурге, благословить его на дальний путь. Отправившись в дорогу, он остановился для ночлега на одной станции и тут, лежа на диване, увидел пред собой наяву, 13 февраля в три часа утра, мать свою с сестрой, скончавшейся еще в 1846 году. Мать благословила его крестным знамением. Пораженный этим видением, он зажег свечку, чтобы яснее рассмотреть явившихся, но те внезапно стали невидимы. Впоследствии он узнал, что в это самое утро мать его скончалась в Петербурге.

– Один высокообразованный христианин, – говорит в своей проповеди Высокопреосвященный Никанор, архиепископ Одесский, – рассказал про своего брата-офицера следующее. Брат его в одном городе ехал с товарищем домой с вечерней пирушки в одном экипаже. Приехал и вошел в свою квартиру, а товарищ поехал дальше, в свой дом. Входит брат в кабинет, сопровождаемый денщиком и собакой. В кабинете видит: за его письменным столом, к ним спиной, сидит его товарищ, с которым он только что, сию минуту, расстался. Денщик говорит: «Вот и не заметил, как они вошли…» Даже собака обнаружила признаки, что видит стороннего человека. Брат заглядывает в лицо сидящему и видит ужасное, мертвенное лицо товарища. В эту же минуту слуга товарища прибежал доложить, что барин сию минуту воротился домой и умер.