Фридрих Шлейермахер - Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи [сборник]

Что же касается лозунга nulla salus, то для великой общины верующих он имеет абсолютную истинность, так как вне религии они не могут признавать спасения; поскольку же одна религиозная партия провозглашает его в борьбе с другой, он имел разрушительное действие, т. е. поскольку отрицается вселенская община и в этом смысле он действительно связан с диким прозелитизмом. Об особой истинности его в христианстве говорит «Вероучение» в согласии с развитыми здесь воззрениями.

8) Встречающееся во всех великих формах религии, во все времена и в самых разнообразных вариациях, хотя и не всегда с одинаковой интенсивностью, стремление в пределах большого общества основывать более мелкие и тесные союзы явственно исходит всюду из допущения, что большое общество пришло в глубокий упадок. Оно сказывается в сепаратизме, который хотя и примыкает в целом к определенному религиозному учению, но, не желая иметь ничего общего с порядками религиозного общества, очевидно, должен утверждать, что порядки общества независимы от его учения, т. е. определены чуждыми началами, и что поэтому религиозно-общественное состояние есть болезненное состояние членов общины. После высказанного выше утверждения, что общительность лежит в самой природе благочестия, никто не подумает, что здесь защищается сепаратистская религиозность; здесь защищаются лишь попытки основания более тесных союзов, которые ближе подходят к идее истинной церкви. Но эту славу они заслуживают лишь в том случае, если они развивают богатое творчество в деле религиозного обнаружения; напротив, когда они только опираются на узкую замкнутую букву, они прямо уничтожают идею всеобъемлющего общения. Если такой союз основан, и при этом религиозное творчество слабо или совсем отсутствует, то болезненное состояние совершенно явственно. Поэтому среди всех таких союзов все еще выделяется братская община, которая по крайней мере создала своеобразную форму религиозной поэзии. И религиозная речь нашла там более широкую и многообразную сферу приложения, так как, наряду с общим собранием, существуют многочисленные собрания отдельных частей общины; и в этом отношении, таким образом, нельзя не признать наличности прекрасного задатка, и если его развитие не вполне успешно, то виною этому, быть может, недостаточно заботливое отношение к дарованиям. И в других отношениях эта община обнаружила чистое и достохвальное направление тем, что она для себя отменила ту замкнутость буквы, которая разделяет обе основные ветви протестантской церкви, а равно и тем, что она стоит в самых разнообразных отношениях к этой церкви как к целому, в зависимости от обстоятельств каждого данного момента. Точно так же в своих миссионерских стремлениях, которым без колебаний надо присудить первое место среди таких попыток, она сохраняет чистый и верный такт и умеет легко и удачно действовать даже на самые несовершенные религиозные умонастроения и пробуждать в них восприимчивость к высокому духу христианства. Итак, где пробудилось стремление к таким более узким союзам, там, конечно, естественно пренебрежительное отношение к официальной церкви в ее данном состоянии; но так как это пренебрежительное отношение приписывается здесь всем, в более высоком смысле, религиозным людям, то столь же легко отсюда должно возникнуть стремление улучшить также состояние большой внешней общины и укрепить в ней ее естественную связь с истинной церковью.

9) Это описание, как мне кажется, вполне соответствует тому внешнему виду, который в то время имели наши богослужебные собрания, и во всяком случае, оно опирается на непосредственное впечатление. Однако вывод, что поэтому в этих собраниях господствует совсем иной принцип общения, а не тот, который был развит выше, по-видимому, может быть признан не всецело, а лишь при следующих ограничениях. А именно, дальше членам истинной церкви, которые в силу исторически сложившихся требований не могут обнаруживать самодеятельность и выступать в роли священников во внешнем религиозном обществе, указывается на домашнее богослужение как на способ удовлетворения их потребности в религиозном обнаружении. Но если во внешней церковной общине имеются лица, способные последовать этому указанию, то они, несмотря на внешние преграды, отнюдь не могут быть только пассивными и воспринимающими и в церковных собраниях, так как ведь они тотчас же перерабатывают воспринятое в связи с указанной сферой обнаружения. И эта деятельность в таком случае совершается в самом собрании, и если мы представим себе последнее и ассимилированные с ним домашние богослужения как одно целое, то эта более широкая община явится нам в виде единого деятельного организма. И эта деятельность обнаружится и в самом собрании, когда несколько семей связаны между собой в своем религиозном чувстве и когда тот, кто руководит собранием, знает эту внутреннюю производительность ее соучастников и имеет ее в виду. Следовательно, лишь там, где и в домашней жизни, и в родственном общении не развивается религиозное обнаружение, – а в то время, действительно, что-либо подобное было мало заметно в пределах нашего отечества, – справедлив вывод, касающийся этого пункта. Кроме того, следует еще принять во внимание, что, так как религиозное обнаружение по своей природе стремится стать искусством и, следовательно, обусловлено не одной только силой религиозного чувства, но вместе с тем и мастерством, то отсюда уже вытекает невозможность полного равенства во взаимном общении. Если мы сравним с этим крупные формы изображения в какой-либо иной области искусства и сообразим, что, например, в музыкальном искусстве для этого нужен не только композитор, но и художник-исполнитель, начиная с виртуоза, играющего на главном инструменте, вплоть до подчиненных аккомпаниаторов, и, кроме того, еще изготовитель музыкальных инструментов, и что и слушатели, если только они – знатоки, не только воспринимают, но и перерабатывают воспринятое каждый на свой лад, – то мы должны будем признать, что и в церковных собраниях огромное большинство может состоять лишь из художников-аккомпаниаторов и что тем не менее все до некоторой степени содействуют обнаружению целого. Следовательно, лишь там, где такое содействие совершенно отсутствует и имеется либо только пассивно-религиозное настроение, либо же одно мирское художественное чувство, а не религиозный дух, который стремится высказать и соучаствовать в богослужении, – лишь там вполне осуществляется указанная односторонность.

10) Если понимать сказанное здесь в буквальном смысле, то, конечно, нужно было бы прийти к заключению, что внешняя церковь существует лишь в силу собственного ничтожества, именно в силу того, что она неспособна пробудить и усилить религиозное чувство до известной степени жизненности. Но что это не следует понимать в строгом смысле, – явствует уже из того, что иначе нужно было бы хвалить холодный и гордый уход из церкви, тогда как выше было признано, что это большое религиозное общество отнюдь не должно быть уничтожено. Но естественно, что здесь, как во всех подобных человеческих делах, существуют различия по степени, основанные на исконных свойствах каждого отдельного человека; и именно люди, стоящие на различных ступенях, в силу своей природы нуждаются друг в друге. Однако передается лишь внешняя видимость, а не внутренняя сущность, когда дело изображается так, как будто одни люди только воспринимают впечатление от других, и как будто возможно, если только процесс достигнет известного предела, чтобы один человек прямо внушал религию другому. Нет, религия исконно имеется у каждого, а также и пробуждается в каждом. Разница лишь в том, что в некоторых она как бы срастается со всем своеобразием их личности, так что во всяком обнаружении религиозного сознания вместе с тем обнаруживается и это своебразие, в других же она лишена индивидуальной формы; и это не только встречается среди людей, которые вообще представляются менее своеобразными, но имеются и весьма оригинально развитые люди, у которых, однако, это своеобразие менее сказывается в их религиозных эмоциях. В таких людях, следовательно, религиозные чувства зависят от некоторых общих условий и находят удовлетворение в коллективных обнаружениях. Но если бы те, кто испытывает более своеобразные переживания, захотели уклониться от этих коллективных обнаружений, то это нанесло бы ущерб обеим сторонам. Что случается с коллективными обнаружениями, когда они не оплодотворяются самобытными чувствами, – это мы видим в тех церковных обществах, в которых своеобразие вообще оттеснено назад и все опирается на твердо установленные формулы; так, армянская и греческая церковь, если последняя не испытает теперь нового подъема, представляются совершенно омертвевшими и живущими лишь механически. Но отдельный человек, как бы сильна и своеобразна ни была его жизнь, выделяясь из общины, теряет значительную часть своего духовного содержания, и если то, что я здесь назвал истинной церковью, не может выступить наружу в реальном явлении и его нигде нельзя конкретно показать, – то человеку ничего не остается, кроме изолированного обособленного бытия, которое, однако, благодаря отсутствию живого обмена, все более скудеет.